— Сегодня в школе Финна ударили кулаком по лицу, — рассказывает мама папе.
— Господи. С ним все в порядке?
Папа кажется обеспокоенным. Я понятия не имел, что он будет так волноваться обо мне.
— Никаких физических повреждений. Но он явно расстроен.
— Что говорят в школе?
— Ни слова мне не сказали. Я узнала только от Лотти. А когда я пошла к миссис Рэтклифф, та попыталась отмахнуться, еще пошутила: у них там шоу Джереми Кайла.
— Это плохо.
— Сам можешь ее спросить, когда в понедельник увидишь.
— Вы с Финном тоже идете.
— Ага, отличная мысль. Устроить семейную ссору на глазах сына и его директора.
Я все еще в туалете, но взрослые ничего не замечают. Сижу не двигаясь. Думаю, из меня вышел бы хороший шпион. Когда надо, могу притаиться как мышь.
— Я пытаюсь найти выход из ситуации, Ханна, — говорит папа.
— Нет. Ты стараешься добиться своего, как обычно. И используешь Финна, чтобы меня сломать. Я получила письмо от своего адвоката.
— Ты не оставляешь мне выбора.
— Поверить не могу, что ты действительно такое устроишь. После того, что случилось в среду? Сам видел, как Финн расстроился.
— Я не хочу так поступать, Ханна. Я все еще надеюсь, что ты образумишься.
— Поддамся шантажу и позволю послать нашего сына на тесты в школу, где явно небезопасно?
Я уже слышал про шантаж, это серьезная штука. За нее можно в тюрьму сесть. Я все еще злюсь на отца, но за решеткой его видеть все же не хочу.
— Ты опять все перекручиваешь, Ханна.
— Ничего подобного. Финн сегодня сказал, что единственный способ прекратить издевательства — стать как все.
— Может, это не так уж плохо.
— Шутишь?
— Это обычная тактика выживания. Ты не разрешаешь ему давать сдачи, так может, если он чуть смешается с толпой, его оставят в покое?
Мама издает нечто среднее между смешком и фырканьем.
— То есть, по сути, либо я смотрю, как мой сын теряет себя, лишь бы его не гнобили в школе, либо получу повестку в суд и буду доказывать, что я нормальная мать, иначе ты навсегда заберешь у меня Финна?
— Ты говоришь нелепицу.
— Правда? А как по мне — нет.
На мгновение наступает тишина. Я представляю, как мама стоит там и пытается не плакать. Хочу пойти туда и обнять ее, но станет только хуже, если они поймут, что я все это слушал, поэтому просто молчу. Когда мама наконец говорит, ее голос такой тихий, что я его почти не слышу:
— Я не понимаю, как ты мог с ним так поступить. Как мужчина, за которого я вышла замуж, мог сделать это с нашим драгоценным мальчиком.
Раздается звук, немного напоминающий собачий скулеж, затем я слышу шаги по плитке в холле и вверх по лестнице (уборная на нижнем этаже раньше была шкафом под лестницей, как тот, в котором жил Гарри Поттер, но когда мы сюда переехали, превратили его в туалет). Я еще долго сижу там, прежде чем смыть воду и подняться к себе.