Теперь оставалось натянуть и выстрелить. Силы у практикантропа хватало, но явно не для этого лука больше смахивающего на ручную баллисту или арбалет — по тугости натягивания тетивы.
— Придётся подкачаться… — озвучил он вслух мысли, а про себя понял одну неписаную истину: жить захочет, сумеет выстрелить и точно, а иначе никак — и в этом мире нельзя. И возвращаться следовало в лагерь, однако и далее не спешил. Что-то его держало на острове, а что — не сразу уяснил. Всё-таки жажда к приключениям, а любопытство взяло верх. Он так толком до конца и не исследовал остров.
На иной стороне полумесяца он наткнулся на хитиновый панцирь — и не один. Возможно тот «скелет» питался этими… черепахами — обозвал Мих про себя то, что осталось от них.
Вый-Лох также заинтересовался данными находками, принялся ворочать их, даже не убоялся и сунул лапу в нору, обнаружив под одним таким панцирем нечто, что заставило его взвыть и выдернуть лапу, а на ней оттуда ракушку состоящую из двух створок — и «укусившую» его.
Распотрошили бродяги её при помощи топора и слопали «внутренности» в сыром виде. Всё-таки устрица, пусть и гигантская. И на вкус тоже вроде бы ничего. Даже желудок принял её на ура. А уж практикантроп — и заинтересовался створками. Чем не основа щита. А ему требовалась защита.
Панцирям также нашёл применение — чем они не доспехи ему. Сумел подобрать один такой под себя и даже подогнать. А вот скрепить по краям в местах отростков было нечем — верёвка отсутствовала. Зато вспомнил, где добыл тетиву.
Для чего предстояло вернуться к лагуне и устроить новую схватку не на жизнь, а насмерть с тамошним водяным хищником.
Требовалось взвесить все «за» и «против». Тамошний хищник мог ведь и руку с топором перехватить, поэтому дополнительно вооружился ножом — пошёл туда, куда отказывался ручной зверь. Но также поплёлся чуть погодя, не желая оставаться на острове совершенно один. И если бы не он, практикантропу не выжить в схватке с хищником даже из ума, а казалось за счастье тогда, но обошлось. Хотя и не сказать, поскольку, вытащив на сушу хищника, обомлел, задрожав в коленях — дико засмеялся как законченный идиот.
Пред ними предстал доисторический осьминог-спрут, обладая мощной челюстью, как у аллигатора вместо птичьего клюва закорючкой.
Но что сделано, того не отменить, а и не изменить. Принялся чуть погодя ладить доспехи. Панцирь придал ему уверенности в собственных силах, и щит с топором. Но всё же решил сделать себе из скелета рептилии копьё и меч из плоского ребристого плавника — обточил, намотав жгут на рукоять.