Немец проснулся, и тут же отшатнулся от Ходока. Рука Пи… гуля обнимала его за талию, и это ещё не самое страшное и противное, а то: он прижимался к нему со спины.
— Ещё подеритесь… — вернулся Зуб с «напитком» в привычной гранёной таре. Там были наркомовские сто грамм, а точнее — наркомановские.
Ясюлюнец понял всё без лишних слов и опрокинул залпом.
— А где — спасибо, Фашист?
— Не обляпайся… — заявил Ясюлюнец.
— Что ж ты хотел от него… — уподобился Мих Зубу. — Хи-хи…
— Тебе ещё и весело после того, что уже поведал. А этот где был, словно в заднице у звероящера!? И выглядит как ожившая мумия… — ляпнул не к месту напарник.
Ясюлюнец затребовал зеркала или любую иную отражающую поверхность, желая разглядеть собственную физиономию.
— Похоже, тут без пол-литра не обойтись… — предложил Мих напоить Ясюлюнца, чтобы тот не проболтался про Лаптя. В лагере и без того хватало слухов и проблем. А тогда и вовсе начнётся разброд и шатания. Уж лучше пусть всё происходит, так как идёт — решил обустроить жизнь в лагере Вежновец.
— Хрен, я останусь тут с ним! — заявил Зуб, выбив у Маковца бутылку спирта, заявляя, дескать: на замену той, которую частично ополовинил ночью, а затем ещё приветил ей напарника — благо не по голове. — Мне тоже понравились твои доспехи… Хи-хи… Я такие же хочу!
— Какие проблемы, Зуб… — огрызнулся странным образом Мих — напарник и впрямь изменился — его словно подменили. — Иди и добудь… Сам…
У крайнего барака с юга стал собираться народ. В передних рядах значилась Ворона с Баки и Саком. Там же Кислый с Лёликом и Морозом. Маковец с Вежновцом находились внутри и также в комнате у Миха, где его стерегли как зеницу ока не сводя глаз — Зуб, Фашист и Ходок, а в окне торчал Вый-Лох.
— Народ требует хлеба и зрелищ… — прозвучала из уст Паштета фраза присущая глашатаю Древнего Рима на арене Колизея.
— На счёт пищи — не знаю, да и относительно зрелищ — тоже не всё так просто…
— Да ты сам оно в своих латах… Ха-ха… — заявил Зуб.
— И чё я им скажу, а как на глаза покажусь в этом… — смутился Мих.
— Смелей, Сергей! Не робей! Ты ж не воробей… Ей-ей…
— Просим! — присовокупил Паштет. Сумел съязвить, а без ложки мёда в бочке дерьма никуда — факт.
— Да ну вас! — понимал Мих: его неправильно поймут, скорее как за отъявленного головореза типа тех варваров, кои побеспокоили их в первую же ночь тут. Всё же уступил и вышел на крыльцо. Сокурсники встретили его громогласным ором, перемежевавшимся с улюлюканьем и хохотом. Он уже было, собирался повернуться и уйти, да не позволил Зуб. А тут ещё Ясюлюнец и… без содрогания до сих пор не взглянешь, словно его покрыла плесень, а кожа местами оказалась избита ало-багровыми пятнами.