Сами немцы оценивали потери германских дивизий армейской группы Э. Бем-Эрмоли
[544] и Южной германской армии с 8 по 18 октября почти в 10 000 человек.
[545] Австрийский генерал Э. Кабиш писал о боях августа – начала октября 1915 г. как о событиях, стабилизировавших Русский фронт в Галиции.
[546] А авторы британской «Истории Великой войны» считали «бои августа – сентября на линии реки Стрыпа точкой обратного отсчета – чертой, остановившей австро-германское наступление. Трехдневные бои, давшие 33 000 пленных»
[547] австрийцев и германцев, качнули маятник войны на Русском фронте в пользу Антанты, противник переходит к обороне.
Роль Государя в кампании 1915 г. трудно переоценить. Русская армия была сохранена и восстановлена (противник в полной мере почувствовал это в следующем году), прекратилось отступление и начались активные действия. Президент Франции Р. Пуанкаре писал в телеграмме Императору: «Вся Франция восхищена не только храбростью и упорством, проявляемыми все время армией Вашего Величества, но и тем искусным маневрированием, которое позволило войскам […] выйти из неприятельского кольца».[548]
Русские планы кампании 1916 г. во многом были обусловлены общесоюзным планом, выработанным в конце 1915 г. на конференции в Шантильи. Важное значение имело совещание в Ставке, состоявшееся 11 февраля 1916 г. Очевидец так описывал его обстановку: «За длинным столом, стоявшим посреди комнаты, разместились; с одной стороны Государь, имея вправо от себя главнокомандующего Северным фронтом генерал-адъютанта [А. Н.] Куропаткина, только что сдавшего командование этим фронтом генерала [П. А.] Плеве и начальника штаба фронта генерала [М. Д.] Бонч-Бруевича, и влево – главнокомандующего Юго-Западным фронтом генерал-адъютанта [Н. И.] Иванова и начальника штаба фронта генерала [В. Н.] Клембовского. С другой стороны стола, напротив Государя, сел генерал [М. В.] Алексеев, имея вправо от себя главнокомандующего Западным фронтом генерал-адъютанта [А. Е.] Эверта и начальника штаба фронта генерала [М. Ф.] Квецинского[549] и влево – меня, вице-адмирала [А. И.] Русина и генерал-квартирмейстера генерала [М. С.] Пустовойтенко. Заседание началось с доклада генерала Алексеева. […] Верховный главнокомандующий, слушавший изложение своего начальника штаба, поглядывая на всех и следя карандашом по разложенной перед ним карте, только приподнял голову и, молча, с полуулыбкой, обвел всех глазами, как бы приглашая высказаться».[550] Уже после совещания Николай II писал супруге: «…Я остался вполне доволен результатами нашего долгого совещания. Они много спорили между собой. Я просил их всех высказаться, потому что в таких важных вопросах правда имеет исключительное значение. Я предпочитаю не писать на эту тему, но все тебе расскажу при свидании…».