— Основная причина, по которой я сюда приехал, заключается в том, что я надеюсь найти здесь время для ответов.
— Простите, что побеспокоил вас при выполнении столь важной миссии. Мне надлежало бы усвоить, что мое любопытство зачастую в тягость гостям, как утверждает господин Монтебелло.
— Кто такой господин Монтебелло? — спросил я.
— Мой босс.
— Консьерж?
— Он ненавидит это слово, хотя ему нравится его этимология. Он говорит, что оно происходит от французского comte des cierges, граф свечей. Всему, чему я научился, я, по сути, обязан господину Монтебелло. Он мне как отец.
— Как тогда лучше его называть?
— Он метрдотель, но предпочитает титул мажордома, поскольку в нем содержится слово «дом», и, стало быть, по его мнению, наша главная задача — сделать так, чтобы гости отеля позабыли, какое место они считали своим домом до того, как оказались здесь.
— Венецию, — сказал я.
Стоило мне произнести название этого города, как мне на брюки просыпался пепел от сигареты. Он заметил это и, прежде чем я успел возразить, снял белую перчатку, чтобы тщательно отряхнуть ею мою штанину. У него были худые смуглые руки.
— Спасибо, — поблагодарил его я.
— Что такое Венеция? — спросил он.
— Место, которое я считал своим домом до того, как оказался здесь, и самый красивый ответ на твой предыдущий вопрос.
— Какая она, Венеция?
— Ты никогда не был в Венеции? — спросил я.
— Я никогда нигде не был, — сказал он. — Только здесь. Вот почему, к неудовольствию господина Монтебелло, у меня выработалась привычка докучать нашим гостям своим любопытством. Я пытаюсь увидеть мир через их истории.
— Какое же место ты считал своим домом, прежде чем приехать сюда?
— Пустыню, — ответил он. — Но господин Монтебелло помог мне забыть о пустыне. Я благодарен ему за это.
Мой взгляд скользнул по территории отеля. Колоннада заросла плющом. Одна из высоких глиняных ваз, в которой клубилась бугенвиллея, треснула. Гравий перемежался сорняками. Веяло безмятежностью. Или, точнее сказать, смирением. Точно так же примиряются с ходом времени и разного рода потерями.
— Венеция осталась в прошлом, — вздохнул я. — Надеюсь, что господин Монтебелло поможет и мне забыть о ней.
Я затушил сигарету в цветочном горшке, служившем нам пепельницей. Он сделал то же самое и вскочил, дабы позаботиться о моем багаже.
— Спасибо за компанию, — сказал я. — Можно спросить, как тебя зовут?
— Абдул.
— Приятно познакомиться, Абдул. — Я представился. — Пойдем внутрь. Пусть все начинается.
2
Даже если бы меня не предупредили о существовании мажордома, он при всем желании не смог бы остаться незамеченным. Стоило мне переступить порог его крепости и святилища, как он, пританцовывая, устремился мне навстречу. Он приветствовал меня с такими почестями, пируэтами и арабесками, что сомневаться не приходилось: передо мной — профессионал.