Письмо шантажиста Саша переслал мне без комментариев.
Хорошо, что детский сад снова открылся. Голова – к пятнице. Ухо – к завтрашнему дню. Иначе один милый детсадовский папа (фото прилагаются) узнáет, кто живет под игровой комнатой детсадовской группы, в которую ходит его сын. Завтра в семь часов утра ухо должно лежать на ограде парка напротив детского сада, завернутое в титульную страницу актуальной иллюстрированной газеты. Перед этим вы должны сфотографировать отрезанное ухо со всех сторон. Вместе с газетной страницей. Фото шлите на этот адрес.
Во вложении к письму были две фотографии. На обеих – милый детсадовский папа, которого я слишком хорошо знал: Петер Эгманн. Комиссар полиции.
Итак, нам предписывалось менее чем за двадцать четыре часа отрезать Борису ухо. Что за больная фантазия! Я попытался подавить подступающую панику из-за этой совершенно ирреальной идеи.
Существовало одно упражнение по осознанности, которое всегда хорошо работало в обычных случаях. Надо было сконцентрироваться на реальном предмете, который я мог воспринять всеми органами чувств, и описать его. Когда мозг будет занят тем, чтобы воспринимать что-то реальное, у него не останется свободных мощностей, чтобы размышлять о таких совершенно ирреальных вещах, как отрезание чьего-то уха. Поэтому я просто сконцентрировался на прикрепленных изображениях Петера Эгманна. Как оказалось, JPEG-файл действительно не был подходящим предметом, чтобы воспринять его всеми органами чувств. Файл не обладал ни весом, ни запахом, ни вкусом. Но само изображение имело форму, цвет и содержание. Так что я осознанно сконцентрировался на последних.
На первой фотографии можно было видеть, как Петер Эгманн доставляет своего сына в детский сад, очевидно сегодня утром. Во всяком случае, на это указывала дата на снимке. Машина Петера, как и машины многих других родителей, была припаркована на улице вторым рядом. Петер нес сына на руках, чтобы защитить его от дорожного движения.
На второй фотографии можно было видеть, как Петер пять минут спустя, уже без сына, вернувшись к машине, разрывает на клочки квиток на штраф за неправильную парковку, засунутый под стеклоочиститель.
Фокусирование на этом изображении, вместо того чтобы успокоить меня, тут же вызвало раздражение. Не из-за Петера. И наверняка шантажист даже не подозревал, насколько сильно вскипит во мне кровь от этой картинки. Дело было в парковке перед детским садом.
Из-за недостатка парковочных мест в часы пик, то есть как раз когда детей приводили и забирали, никакой альтернативы неправильной парковке не существовало. Каждому ларьку, торгующему мобильными телефонами, предоставлялась специальная парковочная зона для доставки. Детским садам, к сожалению, нет. Соответственно, служба общественного порядка регулярно приезжала и засовывала под стеклоочистители штрафные квитанции. Именно это и вызвало у меня раздражение при рассматривании фотографии Петера. Когда я в десять часов вечера названивал в службу общественного порядка, чтобы сообщить, что детская площадка используется не по назначению взрослыми людьми, это ни на йоту не заинтересовало государственные органы. А когда жильцы ближайших домов в восемь часов утра звонили в службу общественного порядка, чтобы сообщить, что трехлетних детей родители несут на руках от припаркованных вторым рядом машин, государство было тут как тут.