– Отопительную установку, за которой живет Борис?
– Именно.
– Прежде чем толпа детсадовских мамочек обнаружит, что углеродная опасность отопительной системы – наименьшая наша проблема в подвале, лучше уж нам самим выдрать оттуда всю установку и подарить им.
Что-то во мне кликнуло. Господин Брайтнер на тренинге по осознанности рассказывал о таком подходе: не бороться с проблемой, а «приветить» ее. И пусть эта проблема отрабатывается на своей собственной энергии. А что, если все желания мамочек из родительского комитета – запрет на пластик, климатическая нейтральность, групповые детсадовские фотографии с поддержанием прав личности – воплотить в жизнь во всей их полноте таким образом, чтобы в результате проблема возникла бы у мамочек из-за осуществления этих желаний? А не у нас из-за стремления их избежать.
У моего внутреннего ребенка спонтанно родилось несколько идей на этот счет, которыми я, тоже спонтанно, поделился с Сашей.
Саша был, мягко выражаясь, в восторге. За остаток пути мы вчерне набросали сценарий послезавтрашнего заседания детсадовского совета. Саша пообещал проработать наши задумки.
Идеи моего внутреннего ребенка становились все более зрелыми. На этот раз они не только казались многообещающими, но и не подразумевали никакого насилия.
У вашего внутреннего ребенка есть к вам одно истинно детское требование. Он жаждет найти в вас защиту и авторитет, жаждет доверять вам.
Йошка Брайтнер. Внутренний желанный ребенок
На следующее утро я встал уже в шесть часов. Дел было полно. Комиссар Петер Эгманн собирался о чем-то со мной поговорить. Но еще до этого мы с Сашей должны были удовлетворить требования шантажиста. Мы должны были, в соответствии с его желанием, сфотографировать ухо. Со всех сторон. И потом завернуть его в титульную страницу сегодняшней бульварной газеты. И положить на стену парка.
С Сашей мы договорились, что во время своей пробежки он раздобудет газету и булочки. Будучи приверженцем правильного баланса между работой и личной жизнью, я предложил обставить это дельце с ухом как деловой завтрак. Мне нужно было только накрыть стол.
Поэтому сначала я расчистил обеденный стол. Взял книгу о внутреннем желанном ребенке, положил ее обратно в бумажный конверт со статьей о золотом младенце и отнес в спальню.
Извинительное письмо моему внутреннему ребенку уже не лежало там, где я оставил его вчера утром, но ни в тот момент, ни после, когда я накрывал на стол, это не привлекло моего внимания.
Для того чтобы одновременно фотографировать отрезанное ухо со всех сторон и при этом поглощать завтрак, требуются некоторые навыки и крепкий желудок. У нас с Сашей таких навыков не имелось. Я то и дело непроизвольно сравнивал отрезанное ухо с мортаделлой на колбасной тарелке и с твердым сыром на сырной. Почему-то ухо напоминало и то и другое. Сморщенное, глянцевое, лоснящееся.