Короче говоря: каждый из двоих мог снять оковы другого. Но не свои.
Мы с Сашей одновременно стащили с них маски. Борис, моргая, огляделся и выплюнул старый носок. Увидев меня и Сашу, он тут же собрался пожаловаться на такое обращение с ним… и вдруг краем глаза заметил мужчину рядом с собой – Курта.
– Что этот олух делает в моем подвале?
Мой подвал! Приятно было наблюдать воочию, как Борис теперь идентифицирует себя со своей жизненной ситуацией.
Курт тоже не обрадовался тому, что увидел. Несколько часов назад он еще рассчитывал стать свидетелем смерти Бориса, чтобы после этого начать новую жизнь. И торчать здесь в подвале, закованным цепью, рядом с Борисом совершенно не соответствовало его ожиданиям.
Он тоже выплюнул носок и взревел:
– Ты обещал мне, что эта свинья умрет! Это засранец не имеет права на жизнь!
В подобной ситуации менее эмоциональные люди, вероятно, для начала пожаловались бы на то, что они скованы. Но только не Курт. Видимо, он счел это обстоятельство мелким недоразумением, которое сейчас прояснится.
Я мог разъяснить несоответствие между ожиданиями Курта и реальностью и начал с нескольких вступительных слов:
– Господа уже ведь знакомы друг с другом. Так что мы можем обойтись без взаимных представлений.
– Да что тут… – завелся было Борис, но Саша прервал его мотивирующим подзатыльником:
– Заткнись. И слушай.
– На этой неделе у всех нас имелись некоторые проблемы друг с другом. Курт непременно хотел, чтобы мы отпилили Борису голову, иначе он собирался донести на нас в полицию. Но мы с Сашей больше не хотим убивать. И быть обнаруженными полицией мы тоже не хотим. А как только Борис оказался бы на свободе, наша жизнь по-любому бы закончилась… Понимаете, в чем проблема?
Ни Борис, ни Курт не ответили на мой риторический вопрос.
Слово взял Саша:
– Но в некотором смысле именно Курт своим поведением обратил наше внимание на то, что в долгосрочной перспективе наш план с Борисом неудачен. Ни внутри подвала, ни снаружи.
Прежде чем кто-то из двух упомянутых лиц смог высказать свое мнение по этому поводу, я указал на моральную дилемму, перед которой мы оказались:
– Мы обещали самим себе и Борису не убивать его. Но кроме того, я также обещал Курту, что он может быть свидетелем того, как Борис умрет. И вдобавок мы с Сашей обещали друг другу, что никого больше не убьем. Я знаю, чтó вы теперь скажете: «Мы все взрослые люди. Мы все обладаем свободой переосмысливать свои желания…» И вы будете удивлены: мы с Сашей именно этим и занялись. Мы добросовестно поразмышляли над тем, чтобы просто пристрелить вас, двух законченных идиотов, да и все. Но потом мы решили не делать этого. Мы не хотим больше убивать. Но мы и не хотим препятствовать исполнению ваших желаний и наших обещаний.