- Эллинайе сказала, что слабость наша может превратиться в силу, но пути должны искать мы сами. Я слишком стар и не умею слушать других… но я хочу слышать тебя, очень хочу, – голос мой крепнет, хотя громче не становится. - Ты должна показать мне, научить тому, чего я не знаю. Нам нужно, необходимо это, чтобы обратить слабость в силу.
Поддеваю её подбородок пальцем, поднимая лицо к свету. Смотрит на меня в упор осколками бесконечного неба.
- И, да, я твоя кара, как и ты моя. Лучше привыкай к этому быстрее, потому что отпустить тебя я не в силах.
- Я делаю тебя слабым безумцем?
В голосе отчаяние, и мне бы соврать, но я попросту не умею. Да и не хочу. Не ей.
- Ты этого стоишь.
- Я бы хотела, чтобы все было проще.
Прижимается, ласкается. Руки мои утопают в темных прядях, а губы прикасаются к её лицу. Так гармонично и естественно, будто миллионы раз до этого.
- Как это, проще?
- Если бы мы были обычными, наверное, было бы проще.
А было бы? За жизнь свою я не раз убеждался, что все склонны находить проблемы – даже там, где их, по сути, нет. Кто поручится, что будь мы, к примеру, простыми жителями Земли, проблем было бы меньше?
- Есть вещи, которые не дано изменить даже Богам. Ты не могла бы быть обычной для меня никогда, - шепчу на ушко.
- Хочу уметь защитить тебя, даже от себя.
- Ты не учитываешь, - терпеливо начинаю, - я старый, очень старый. Старше только Время и Изначальная Тьма. Мне сложно причинить вред вообще как-либо.
- Но я причиняю…
Тихо, но с таким сожалением… Отрицательно качаю головой.
- Ты не понимаешь. Теперь, когда я знаю, как это - быть с тобой, без тебя мне будет гораздо хуже.
- Значит, быть вместе - меньшее из зол…
Мне кажется, или в голосе у нее облегчение?
- Зло ли? Посмотри на Истину. Она отказалась от такого дара, который был поднесен нам… Живущий наполовину – слаб. Быть может, твой отец боится именно этого, - разъясняю, - но я никогда не предам и никогда не причиню тебе вреда намеренно. Любое пламя будет лишь ласкаться к тебе, и только. Ты радость моя и любовь, как могу я сделать тебе больно?
- Но ты сделал.
Уже не обиженно, просто как констатация факта. Беру её лицо в ладони, окунаясь в любимый взгляд, как в потоки легкого бриза.
- Мне трудно, Кара. Тот, кто вечно жил лишь для себя, не может измениться в одно мгновение. На заре времен я уничтожал миры, всего лишь играя. Оставлял за собой выжженные пустыни, без капли влаги, только чтобы посмотреть на последствия, или по пустой прихоти, - абсолютно не горжусь тем, что делал, но скрывать от нее не намерен, - теперь я думаю над своими поступками, но мысли эти с позиции сильного, с позиции Бога. Позволь мне делать то, что я привык, и не бойся за меня. Я сберегу себя для тебя, что бы ни случилось, выполню обещанное. Твой, только твой…