Но до поры становления ею, я была всего лишь ребенком, нуждающимся в любви и ласке. И я была окружена ею в стенах моего нового дома, Белого Храма Эротикона. Послушницы стали мне сестрами, а Жрица – приемной матерью. И я не знала детства полного потерь и сожалений. Я росла в полной гармонии со всеми своими потребностями.
Хотя росла – это можно было сказать поверхностно. Храм, являясь великой неиссякаемой энергетической силой, животворной, питал ею миры, центром которых был, и действовал на своих женщин таким образом, что они не старели, не болели и не умирали, замирая в своем расцвете. А я... каким-то образом я росла, но очень медленно, словно преодолевая какие-то барьеры. Загадка для всех.
Но что мне было с того? Познавать мир таким, какой он был, позволяя себе оставаться ребенком – это ли не счастье? Я могла с уверенностью сказать, что у меня было чудесное детство. Я не стремилась быть взрослой, не стремилась уйти из Храма, да меня и не выпустили бы. Эти стены на всех действовали по-разному, но в одном оставался непоколебим – более двух недель за его стенами для любой из жительниц Храма было губительным. Если женщина служила Эротикону – это становилось вечным ее стремлением, но и бременем.
В конечном итоге матушка выяснила, что я, не являясь избранной Храмом, смогу жить вдали от него в свое удовольствие. Но это случилось, не раньше, чем мне стали сниться сны. Они были разными, были о будущем, но я лишь могла чувствовать их. Я знала, что мне нельзя в миры. Просто знала. Теперь уже не страх перед смертью оставлял меня внутри, а страх перед жизнью.
Продолжая радоваться тому, что имела, я впитывала все что видела и слышала, делала выводы. Меня не заставляли принимать скорых решений. Я знала миры, хотя не бывала в них. Читала о мирах священного круга: о Земле и ее утраченной памяти, о Шезгарте с его неимоверной жестокостью, о Корр-У и его великих реликвиях, о Неффастусе, его нестабильности и идеальности, и о восставшей из пепла разумной Эре. Я видела богов своими глазами, когда они приветствовали мою матушку, и видела их свиту – прекрасных чувственных Мистерий.
Мужчин среди проживающих постоянно не было, Храму было это не угодно, но я видела их достаточно часто, если судить относительно, и знала их применение. Я воспитывалась в священной вере в то, что величие женщины дарует мирам жизнь, а мужчина лишь способ, незаменимый спутник величия.
Я знала, и мое величие придет. И словно Храм для миров, мой спутник будет даром моей новой жизни.
Глава 2.
Часть 1.
Возвратиться и встретить.