– Я согласен, – добавил Эккарт. Он все еще сидел на постели, бережно прижимая к себе свою женщину. – Беременность от нашего вида и так протекает сложно. Мне бы не хотелось подвергать тебя ненужной нагрузке.
– Мы думали об этом, Па, – Конхенн подошел ближе, – и поговорим с Дареном, когда вернемся. Не думаю, что с этим возникнут какие-то проблемы. Безопасность Жрицы на первом месте, он сам так говорит.
Поддерживая близнеца, Маккон кивнул. Братья оделись идентично, умело скомбинировав собственные вкусы: белая рубашка, с видневшимся из-под нее легким свитером под горло, черные кожаные штаны и тяжелая армейская обувь. Отличались только прически – Кон сделал хвост на затылке, а Мак заплел любимую косу, закрепив кончик кожаным ремешком.
– Как Оля? – Фир не спорила. Эккарт не знал, было ли это временным затишьем или она осознавала, что все они правы, но поговорить обстоятельно они могли и потом. – Она уже дома?
– Да, – Жрица мгновенно погрустнела, – наша девочка в порядке… физически. Но не разговаривает и почти не ест. Быть может, позже мне удастся…
Так и не сумев закончить фразу, она потерла виски.
– Доктор сказала, что вы оба в норме, и мы можем забирать вас домой, – видя состояние Ану, Беленус решил взять ситуацию в свои руки, – готовы?
***
Он цеплялся за нее, будто за спасательный круг, крепко прижимая к своему напряженному телу. Оборотень нервничал. Это было заметно по резким движениям ноздрей, стремительным поворотам головы и тому, как рефлекторно сжимались его пальцы при особенно эффектном зрелище. Эккарт пытался сопоставить знакомые запахи и звуки с новым для него визуальным рядом. За окном машины мелькал желтый солнечный свет, робко проглядывающий сквозь голые скелеты деревьев. Они еще не успели обзавестись зелеными листочками, но уже пахли ранней весной, клейкой и горьковатой, как едва проклюнувшиеся почки. Этот запах смешивался с ароматом почвы и проникал даже сквозь закрытое окно, будоража сознание вервольфа.
Погладив мужское запястье, крепко обхватившее ее под грудью, Фир пересела на колени к своему мужчине, что вполне позволял просторный салон внедорожника. Он усадил женщину поудобнее, притянул поближе и немного ослабил захват, обхватив ее второй рукой.
– Мне очень непривычно, – его шепот, смешанный с дыханием коснулся шеи Ллариг. – Все цвета серые и тусклые, как будто потерялись краски. Я помню белые зимы, бескрайние и дикие. Весны нежные и обесцвеченные, но дышащие жизнью. Все было таким… наполненным. Цельным. Другим. Мои воспоминания гораздо ярче. Но в то же время мир поражает меня новизной...