Заглянул на кухню. Отключенный двухкамерный холодильник. Пустая пасть с приоткрытой челюстью. Впрочем, это значит, что брат покидал квартиру без паники, не торопясь.
Появилось сначала неосознанное, потом все возрастающее ощущение беспомощности и тревоги. «Зачем я приехал? Что я смогу? Убедиться, что брата нет? Зайти в полицию? Написать заявление? На каком языке?»
Немцы — он это знал — не спешат прогибаться и выслушивать превосходный — предмет гордости Пивоваровых — английский. Алекс смеялся, что в Берлине употребляют денглиш — смесь немецкого с английским, но не в учреждениях же? Эля, как понял Дмитрий, вечно занята, ее не допросишься. Брать с собой переводчика? Может, деньги эту проблему решают? И еще. Если с Алексом несчастье — об этом и думать не хотелось, но от мысли не уйти, как ее ни гони, — надо решать, как сделать, чтобы не пропали хотя бы деньги брата. Результат многолетних усилий. В каком-то смысле итог жизни.
«Да что я закаркал! — попытался урезонить себя Дмитрий, но внутренний голос был неумолим: — Не исключено, что брата ты больше не увидишь…»
От этой мысли стало так тоскливо, что появилось острое желание что-либо съесть, выпить, куда-то бежать или, наоборот, уснуть. В голове шумело, казалось, что бесконечный полет через океан все еще продолжается. Не раздеваясь, Дмитрий бросил под голову подушку и выключился.
Сколько проспал, не понял. Проснулся так же внезапно, как уснул. И сразу вернулись мрачные мысли. «Когда приходят к власти сукины дети, собачья жизнь начинается у всех — так, кажется, острит Шендерович. А когда была другая? В средние века? Нет, дело не во власти, просто мы не те, за кого себя выдаем. Убийцы, уроды, мерзавцы. Признаваться в этом не хотим. Сваливаем все на Бога, мол, по образу и подобию его. Каково ему это слушать?»
Судя по косым лучам солнца, которые заливали комнату, день уже давно перевалил свою половину. Сгорая от любопытства, деревья совсем, как бывало в детстве, исподтишка заглядывали в комнату. «Терем, теремок! Кто в тереме живет?»
Дело шло к вечеру, а Дмитрий еще ровно ничего не узнал. «Надо быть собраннее!» Встал, плеснул в лицо воды. Открыл компьютер. Прорва файлов. Как в них разобраться? Мелькнула мысль: «Не посмотреть ли почтовый ящик?» Ключа не было, проку от него тоже. Ящик пуст, почту явно забирали. Наклеил записку с просьбой «зайти в квартиру к господину Пивоварову». Расспрашивать соседей нет смысла: что Америка, что Германия, все едино. Никому дела нет: «Не суйся в мое жизненное пространство, я тебя не знаю и знать не хочу».