— Но зачем?
— Зачем он собирает эту коллекцию? Трудно сказать. Но, думаю, в ней-то собака и зарыта. Знай я об этом побольше, легче было бы понять, что случилось, где его искать.
— Коллекцию он держит в компьютере?
— И да, и нет. Отдельные адреса, газетный архив, справочные материалы. Остальное — то ли в голове, то ли надежно упрятано. Эльвира вообще не в курсе. Значит, относится Алекс к своим занятиям на полном серьезе.
— Давай подробней. Ближе к телу, как говорили в молодости.
— У Алекса есть два главных отстойника: один — для акул и китов, второй — для мелочевки. Еще один резервуар — для всяких непонятных историй. Тебе о ком рассказывать — об охотниках за миллионами или о простых ворюгах?
— Все пойдет. Я и сам Алексу мог бы подкинуть пару сюжетиков. Хотелось бы только знать, зачем они ему. Для возбуждения эмоций? Чтобы спустить пар? Или для собственного, как говорят, употребления?
— Три попытки, все мимо. Не угадал. Понимаешь — это исследовательская работа.
— Тогда кто заказчик? Или задаром, для себя?
— Есть заинтересованные люди. Может, даже конвейер. Одни собирают информацию, другие обрабатывают, третьи сортируют: кого-то сдают властям, кого-то сами уму-разуму учат. Деньги в этом потоке вращаются немереные. Алекса интересует одно: как деньги делают деньги.
— Зачем?
— Зачем он этим занимается? Идеалист потому как. Помнишь Жеглова? «Вор должен сидеть в тюрьме». Вор у него — это деньги. Они должны быть наказаны.
— «Блажен, кто верует, тепло ему на свете!» Бред какой-то, хотя и благородно. Ты тоже так считаешь?
— Если б считал, адвокатскую контору не открывал. Шел бы в прокуроры.
— Ладно, чего тянуть кота за хвост. Излагай. Я даже Аллу Борисовну приглушу. — Гриша щелкнул переключателем транзистора.
— Хорошо. История первая — о мусоре. Называется «Кёльнское кумовство». В Кёльне у власти соцдемократы. Стоят, вернее, лежат, сорок лет. Партийную их кассу стерегут и регулярно пополняют те, чьи интересы они лоббируют. Лакомым куском стал заказ на строительство завода по сжиганию мусора. Подряд получил концерн Trienekens. Ушедший от дел казначей фракционной кассы Манфред Бицисте сознался, что концерн перечислил более пятисот двадцати тысяч немецких марок в качестве пожертвований на нужды партии. Сам понимаешь, что это значит.
— Эка невидаль! У нас в Думе, в горсоветах везде такая жизнь.
— В Европе тоже, но скандалов еще боятся. Появляется заголовок на первой странице газет: «Цена партийной совести — пол-лимона», и наших нет. Выборы тю-тю.
— Было это уже, было. По-моему, Коля чуть в луже с помоями не утопили, заставили из собственного кармана раскошелиться. Не помню, то ли он скрыл размер пожертвований в партийную кассу, то ли налог с этих денег не уплатил, то ли слишком широкий карман имел… Ну и что? Вчера соцдемократы поймали христианских демократов, сегодня — наоборот, но ФРГ как стояла на трех китах — этих двух партиях плюс светофор: зеленое, желтое, красное, — так и стоит. Алекс — наивняк, если полез в эту навозную кучу. Что ему обломится?