Бюрократическая телега медленно скрипела. Все посреднические конторы имеют горячий интерес к клиенту лишь до момента, пока он не расстался с деньгами. Заплатил — можешь больше не возникать, твои заботы. Но все-таки ни шатко ни валко дело продолжало раскручиваться. До конца августа берлинская полиция не тревожилась: господин Пивоваров все еще числился в отпуске, затем установила, что по месту жительства и в своей фирме не появился. Это уже повод для беспокойства. Не выйти на работу… И не предупредить? Нет, это дело невозможное в Германии.
Папка с бумагами легла на стол очередному полицейскому чиновнику. Последовал запрос в Испанию, перевод бумаг на немецкий, установили адрес брата в Нью-Йорке: жены за Алексом на данном этапе не числилось, и вот 5 сентября в квартиру на Брайтон-Бич принесли письмо с официальными штемпелями. Такие письма редко вызывают радость. Один вид печатей и наклеек раздражает. Почти всегда это хлопоты, счета, штрафы, потерянные деньги. Сейчас дело и того страшнее.
Еще не дочитав письмо, направленное из Берлина «господину Д. Пивоварову», Дмитрий почувствовал, как его охватывает страх. Он и так уже собирался звонить брату. У них была договоренность, что в отпуске Алекса тревожить не надо, но отдых у моря позади, а тот не объявлялся. Нельзя сказать, что они жить не могли один без другого, сказывалась разница в возрасте — десять лет не шутка, — но старались быть в курсе дел и при случае поддерживали друг друга. И вот такое несчастье.
Попытки разыскать брата по всем известным телефонам ни к чему не привели. Тут еще сон приснился. Какие-то бессвязные обрывки. Брат в руках у русской мафии, оскаленные рожи: «Выдай миллион… брата не увидишь!» Мелькали отрезанные уши, окровавленное тело плавало по синеве моря, акулы хватали его за ногу, кого-то закатывали в асфальт, Алекс протягивал руки… Прикованный в подвале человек… Брр…
Очнувшись, Дмитрий долго не мог прийти в себя. «Надо прекращать смотреть все эти ужастики о России по телевизору. Хотя при чем здесь Россия? Брат уже почти пять лет в спокойной Европе. И наездов на него вроде не было». Правда, как сказать, может, жалел младшего, не обо всем рассказывал? Возможно, и так…
«Похоже, надо лететь в Европу, разбираться на месте. Не ко времени это, дел невпроворот. Лето кончилось, все вернулись, запряглись до Рождества».
В свои двадцать девять Дмитрий неплохо стартовал. После университета с помощью Алекса открыл адвокатскую контору — пришлось все-таки взять кредит в банке — и потихоньку раскручивался. Выручал русский язык. Поболтать по-русски на Брайтоне — пруд пруди, но знающих законы и с дипломом юриста в кармане — вспотеешь искать. Однако на крупные дела никак не удавалось выйти. Все больше мелочевка. Легализация пребывания. Браки — фиктивные и не очень. Разборки с полицией, чаще всего езда в пьяном виде — никак от русских привычек люди не избавятся. А вот какую-нибудь кинодиву с мужем разводить или наследство богатой тетушки между племянниками делить, это не выпадало. «Нет еще имени. Ни одного громкого успеха в суде». Правда, появилось недавно обнадеживающее дело. Новый русский отсуживал ребенка у жены, которая осталась в Америке и ни в какую не соглашалась ни возвращаться, ни ребенка отдавать. Такие истории растягиваются на годы и неплохо кормят адвокатов. Нередко до тех пор, пока ребенок не вырастет и выразительно не пошлет папу-маму на три или пять букв.