– Почему ты не говоришь мне «ты»?
– Ох! Знамо дело, теперь, когда вы идете в коллеж в Париже, вас надо звать «месье», вот я и буду вас так звать, месье. Папа говорит, что так лучше.
Марсель ничего не ответил. Но вспомнил о железном законе. Снова его оттолкнули! Прежде он принял бы подобное обращение за дань уважения, которое вполне заслужил в боях. Но теперь он все понял. «Сын патрона…» И все представляется ему вдруг в ином свете. Меж ним и детьми управляющего никогда не было настоящего равенства. Они не играют с ним, они его развлекают, а это разные вещи. Если они его развлекают, кто знает, может, он наводит на них скуку? Он вспоминает, как Франсуаза делала вид, когда они проходили мимо Страшного дерева. А Артур конечно же нарочно проиграл в конце все сражения, ему уже надоело. Вероятно, когда «хозяйского сына» нет, Франсуаза и Артур играют в другие игры. Может, смеются над ним, потому что некоторые деревья кажутся ему страшными и из-за забав, которые он выдумывает. Ах, неужели он превратится в такого же месье, как папины при ятели или Грифель? Все месье друг на друга похожи; стоит Марселю увидеть их, как становится скучно. Он спрашивает себя, не предадут ли его, сделав из него месье незаметно для него самого. В конце концов, может, это забавно – носишь цветок в петлице, куришь большие сигары с бандеролями и говоришь: «Вот к чему приводит политика!» Но почему тогда нужно непременно бросать закадычных друзей, которых так хорошо знаешь и любишь? Блезо – сына садовника, с которым играл долгими зимними вечерами (теперь он в армии); Жана – кучера, который умеет мастерить клетки; и Мари Барбарен – дочь самого старого из рабочих? Ах, все это не умещается в голове. А ведь Марсель так хорошо их знает, что, завидев издалека со спины, может сказать, о чем они думают.
Пересекаем пути местной железной дороги (и здесь тоже есть друг). Скоро будем в маленьком городке, где остановимся пообедать, пока отдыхают лошади. А что, если представить, будто хозяин «Отель де Франс» – предводитель индейцев, а мы – путешественники?
…Снова садимся в ландо; оставляем городок, который все досадует и скучает на солнышке. Марсель снова играет, закрывая глаза и потом, через какое-то время, говоря, где они проезжают, смотря, правильно ли он угадал. А, неправильно – они лишь возле Спящего дома. Но, открыв глаза, он видит, что у папы, у мамы, у Франсуазы глаза закрыты. Как раз время, чтобы самому глядеть вовсю.
Бесконечные просторы неба, усеянные длинными облаками, приглашают его к путешествию среди горних материков и островов. Сам Господь Бог встречает его и открывает впереди свой великий день. И Марсель, не стесняясь, усаживается к Нему на колени и вместе с Ним смотрит на те картины, что рисует Он в небе.