Его хватило всего на неделю. Он бы просто не выдержал еще один день этой внутренней смуты, которая не давала ему работать – и это пугало сильнее всего. Он не мог допустить – и никогда не допустит, – чтобы что-то угрожало его положению.
На этот раз он точно знал, что собирается сделать, и без проблем – совершенно осознанно – возобновил прежний рутинный процесс. На самом деле, та легкость, с которой в нем пробудилась былая способность просто выйти на улицу, зарулить в ближайшее кафе, подцепить телку, отвести ее в отель и оттрахать, поразила его самого, отозвавшись ледяной колющей болью в висках, когда он сидел у себя за столом и пытался осмыслить произошедшее.
В тот вечер дома ему было тяжко, он себя чувствовал напряженно и очень неловко. Время тянулось мучительно медленно. Гарри осознавал каждое свое действие и постоянно задумывался, нет ли в его поведении чего-нибудь необычного. Он старался вести себя, как обычно, и разговаривать, как обычно; и все-таки чувствовал некую внутреннюю зажатость. И безразличие. Особенно в постели. За пару часов до того, как ложиться спать, он начал жаловаться на головную боль и скованность в шее. От переутомления на работе. Вскоре – но недостаточно скоро – они с Линдой легли и погасили свет в спальне, и Гарри лежал на боку, и день почти завершился, и в конце концов он провалился в тяжелый беспокойный сон.
Он опять смог продержаться не дольше недели без того, чтобы не снять себе телку. И страшнее всего было то, что он с этим смирился, и принял как данность, и в пятницу пошел обедать один, выдумав какой-то предлог, чтобы не ходить на обед вместе со всеми. Он даже и не пытался сопротивляться. Просто распределил всю недельную работу так, чтобы по пятницам выделить больше времени на обеденный перерыв. Как только он принял это решение, ему стало значительно проще сосредоточиться на работе.
Конечно, Гарри ходил налево не каждую пятницу, но это было не важно. Главное – это сама процедура, сама игра, позволявшая освободиться от постоянного внутреннего беспокойства, чтобы можно было спокойно сосредоточиться на работе, выполняя свои обязанности перед фирмой и сохраняя свое положение.
Вскоре он пришел к мысли, что эти пятничные похождения надо просто принять как часть жизни, но часть, совершенно отдельную от всего остального. Он больше не чувствовал себя неловко, возвращаясь домой вечером в пятницу или в любой другой день на неделе. Ему представлялось, что он вполне в состоянии прийти домой и вести себя, как обычно. Собственно, почему нет? Он не делал ничего такого, чего не делал бы каждый женатый мужчина, особенно среди людей его круга. И насколько ему известно, все эти бабы, которых он снимает на улице, они тоже все замужем. Гарри не помнил, чтобы он давал себе обещание хранить верность Линде, но даже если давал, он был молод и глуп…