глядя в очередной потолок. Рядом лежала она. Выразительно неподвижно. Боль не отступала, но сквозь нее пробивалось что-то еще. Острая, настоятельная необходимость вернуться в контору. Почему-то это казалось ужасно важным – почти вопрос жизни и смерти, – ему хотелось подняться и убраться отсюда ко всем чертям, как он всегда делал раньше, но он не мог пошевелиться. Он чувствовал, как все крепче сжимаются его челюсти. Явственно слышал, как скрипят его зубы. Господи Боже, Иисус милосердный, его сейчас вырвет. Что за черт? Что происходит? Ощущение было такое, будто тело сейчас разорвется на мелкие кусочки. Его испытанный способ в этот раз не сработал. Почему, бога ради, он не сработал? Гарри казалось, что его захлестнул поток слез. Он слышал, как они плещутся, заполняя его изнутри. И там же, внутри, нарастало давление, не поддающееся ни пониманию, ни определению. Он знал только, что оно его убивает и что испытанный способ уже не действует. Крик метался внутри, голос рвался наружу.
Гарри перевернулся на бок и заглушил
этот голос, набив рот женской сиськой. Он сосал и легонько покусывал мягкую плоть, запустив руку в промокшее насквозь влагалище, и она, эта женщина, вцепилась в него, облепила, словно вторая кожа, и он оттолкнул ее руки, перевернул на живот и вонзил член ей в задницу, ее крики и стоны заглушала подушка, пока он яростно вбивал в нее свою боль, и она откликалась на его толчки и вся тряслась от неистового, жадного возбуждения, словно замыслила отломить его член и оставить в себе, и он хотел остановиться, но все равно продолжал, и вот наконец они оба содрогнулись в оргазмических спазмах и вынужденно затихли, и он почувствовал, как в его теле поселяется благословенная желанная пустота. Отвращение и ненависть к себе лихорадили мозг, его мутило от собственной низости, горло горело огнем, но оно того стоило. Он готов заплатить эту цену. По крайней мере, теперь можно дышать. Теперь его тело не создает ощущения, что он сходит с ума.
истинное удовольствие. Госссподи, как хорошо! Вода шумит под напором, тугие струйки бьют в тело и стекают по коже. Тошнота еще дергалась в горле, но вполне терпимо. Сейчас он уже был в состоянии заглушить внутренний голос и велеть ему заткнуться. Да, заткнись! Иди донимай кого-то другого. Ты меня не достанешь. Сейчас уже нет. О Боже, как хорошо под горячей водой. Она течет и течет…
А потом – на работу, в свое убежище. В свой
кабинет. Дверь плотно закрыта. О Боже, ну наконец-то. Убежище. Работа. Работа! Его любимая работа. Безопасная зона. Где можно скрыться от всех и забыться. Убежище!!!!