Генезис прервал его:
— Если эти люди, а я без обиняков осмелюсь утверждать, что речь идет о компании с Пенсильвания-авеню, 1600,[1] сумеют договориться с объектом, то ужасы, о которых вы тут рассказываете, покажутся вам сущим пустяком по сравнению с тем, что нам придется пережить. Ключ ко всему, господа, в этих досье. Объект дразнит ими Белый дом так же, как дразнят сырым мясом шакалов. Если досье попадут в руки этих людей, страну захлестнет волна шантажа и насилия. Мы знаем, какие невероятные вещи уже происходят. И мы обязаны действовать.
— К сожалению, я вынужден согласиться с Генезисом, — взял слово Браво. — По имеющимся у нас сведениям, Белый дом переступил границы дозволенного, даже те, которых кое-как придерживалось прежнее руководство. Его действия принимают все более неприглядный характер и становятся просто неконтролируемыми. Они действуют разлагающе на государственные органы, и сейчас, наверное, уже нет такого агентства или министерства, которое не было бы заражено их тлетворным влиянием. Не забывайте, что данные, содержащиеся в расследованиях об источниках доходов или рапортах разведывательного управления министерства обороны о результатах наблюдений, бледнеют перед теми разоблачениями, которые хранятся в упомянутых досье. Я имею в виду не только характер этой информации. Гораздо важнее, что она касается людей, занимающих высокое общественное положение. Боюсь, что у нас просто нет выбора.
Повернувшись к сидящему рядом с ними самому молодому участнику совещания, Генезис попросил его:
— Пожалуйста, Баннер, подведите итог.
— Я готов, — ответил мужчина лет пятидесяти с небольшим. Положив руки перед собой на стол, он подумал и заявил: — К сказанному здесь мало что можно добавить. Я прочел отчет. Интересующая нас личность явно утрачивает свои умственные способности. Специалист по внутренним заболеваниям подозревает у нее прогрессирующий атеросклероз, но подтвердить этот диагноз невозможно. Сведения о состоянии здоровья, имеющиеся в медицинском центре Ла-Джоллы, засекречены. Объект лично контролирует доступ к ним. А вот что касается психиатров, их мнение едино: маниакально-депрессивный психоз перерос в острую паранойю. — И, слегка повернувшись к Генезису, Баннер заключил: — Откровенно говоря, для меня этого вполне достаточно, чтобы составить определенное мнение.
— Кто из специалистов поставил диагноз? — спросил старый еврей, которого присутствующие называли Кристофером.
— Трое психиатров, которые работают в разных городах и незнакомы друг с другом. Каждый из них представил свое заключение. Наши люди проанализировали их и пришли к выводу, что единственно верный диагноз — острая паранойя.