— Такие там были части.
— Не существовало подобных частей! — возразил Ченселор. — В армии в это время уже не было сегрегации.
— Кто это вам сказал? — спросил Рамирес с оттенком высокомерия.
— Еще в 1948 году Трумэн отдал приказ об отмене сегрегации во всех родах войск.
— Да, об отмене сегрегации в соответствующие сроки, — подчеркнуто монотонно уточнил генерал. — В армии десегрегация действительно осуществлялась, но не быстрее, чем где-либо.
— Вы хотите сказать, что стали жертвой собственной мстительности: саботировали приказ президента, поэтому целые подразделения, укомплектованные исключительно неграми, были полностью уничтожены. Так?
— Да, так, — ответил генерал, делая шаг вперед. — Мы действительно сопротивлялись приказу. Это же казалось невозможным. Но если сейчас об этом станет известно, то, Боже мой, какой шум поднимут наши радикалы! А что скажут за рубежом?
По глазам Рамиреса было видно: ухватившись, как за спасательный круг, за официальную версию, он считал, что ему удалось овладеть положением.
«Напрасные надежды», — подумал Ченселор, а вслух сказал:
— Оставим потери пока в стороне. Скажите лучше: какую роль во всей этой истории сыграл Макэндрю?
— Вы уже знаете. Когда вы звонили, я сообщил вам кое-что такое, чего не следовало говорить.
Было ясно, что генерал запутался в собственной лжи. На его совести было сразу два преступления, одно ужаснее другого. Вот почему он не стал отрицать своей причастности к передаче противнику дезинформации — чтобы скрыть другое, более страшное преступление. Но какое? Чего он так боится?
— Вы имеете в виду случившееся с женой Макэндрю?
Генерал кивнул с покорным видом, как бы признавая свою вину:
— Мы поступили, как считали нужным, надеялись таким образом спасти жизнь многих американцев.
— Вы что же, передавали через нее противнику ложную информацию?
— Да, она подходила для этой роли. Китайцы действовали в Японии очень активно. Некоторые японские фанатики им помогали. Для многих из них расовая принадлежность оказалась важнее всего остального. В их глазах корейская война была борьбой азиатов против белых.
— Никогда не слышал об этом.
— Эту проблему наша печать почти не затрагивала, ее значение всегда преуменьшалось. Тем не менее она была как заноза для Макартура.
— Какую информацию вы передавали через жену Макэндрю?
— Обычную: о передвижении войск, о путях подвоза снабжения, о концентрации военной техники, о тактических планах. В основном, конечно, сведения о передвижении войск и тактических планах.
— Именно через нее противник узнал о предполагаемых операциях наших войск в районе Часона?