— Пожалуйста, поясните.
После небольшой паузы Варак убежденно произнес:
— По вашей версии, совершено преступление, но нет заговора, следствием которого стало это преступление. Не мешало бы намекнуть Ченселору, кто именно мог украсть эти досье, в каком направлении ему вести поиски. Однако нам нечего сказать. Впрочем, если бы мы это знали, то обошлись бы без его помощи.
— Что вы предлагаете? — спросил Браво, заметив по глазам Варака, что он колеблется.
— Я считаю целесообразным подключить к операции второго члена «Инвер Брасс», судью Дэниела Сазерленда, известного среди нас под псевдонимом Венис. Полагаю, что из всех нынешних членов «Инвер Брасс» он единственный, кто занимает такое же высокое общественное положение, что и вы. Я хотел бы вывести на него Ченселора. Мне нужно ваше согласие.
Несколько мгновений дипломат хранил молчание.
— Чтобы придать вес всему тому, что вы скажете Ченселору? Чтобы дать ему подтверждение вашей версии?
— Да, чтобы история с исчезновением досье приобрела конкретные очертания. Это все, что мне нужно. Сазерленд — такая приманка, мимо которой Ченселор не пройдет.
— Это опасно, — тихо сказал Браво. — Ни один член «Инвер Брасс» не должен участвовать в наших операциях в открытую.
— Сейчас это просто необходимо. Я не предложил подключиться к операции вам только потому, что вы уже встречались с Ченселором.
— Да, такое совпадение может навести его на размышления, вызвать нежелательные вопросы. Я поговорю с Венисом… Теперь позвольте вернуться к психическому состоянию Ченселора. Если я правильно вас понимаю…
— Правильно, — спокойно прервал его Варак. — Нельзя позволить Ченселору полностью восстановить свою прежнюю форму. Нельзя допустить, чтобы он снова стал мыслить и действовать рационально. Нам надо, чтобы он привлекал внимание к себе. Если Ченселор останется таким же, как сейчас, психически неуравновешенным, он будет кое-кому постоянной угрозой. И если эта угроза окажется достаточно серьезной, тот, кто прячет досье, попытается устранить эту угрозу. И когда он или она начнут действовать, мы будем тут как тут.
Браво наклонился вперед, и лицо его внезапно приняло озабоченное выражение.
— Я думаю, в данном случае мы переходим установленные нами же самими границы.
— Мне ничего не известно о существовании каких-либо границ.
— Они определяются характером нашей деятельности. Существуют определенные границы, за пределами которых мы не можем использовать Ченселора в наших целях. В частности, мы не должны подвергать опасности его жизнь.
— Смею утверждать, что мое предложение логически вытекает из наших планов. А уж если быть откровенным, то приходится признать, что вся наша стратегия построена на использовании психической неуравновешенности Ченселора. Думаю, мы охотно согласились бы обменять его жизнь на досье, не так ли?