Ямочки на щеках Ганса стали глубже.
– Ты сейчас выглядишь, как абсолютная фанатка.
– Да блин! Это же «Love Like Winter»! – выдохнула я, указывая на открытую дверь. Потом я в изумлении взглянула на свою руку, в восторге поворачивая ее во все стороны. – И они касались меня!
Ганс хохотнул, глядя на мои восторги.
– Ну, они тоже обычные люди.
Я подняла руку.
– Нет. Они «Love Like Winter». А ты закрой рот.
Ганс приподнял бровь, улыбнулся и в самом деле замолчал.
Я с улыбкой продолжала глядеть на свою руку. А потом, взяв фломастер, которым они писали, сняла колпачок и протянула его Гансу.
– Можешь тоже тут расписаться?
Ганс округлил глаза.
– Убери это.
– Я серьезно. Ты тоже будешь таким же знаменитым. Я точно знаю. И я хочу, чтобы у меня был твой самый первый автограф.
После дальнейших препирательств Ганс наконец взял маркер. Я перевернула руку, чтобы найти пустое место, и затаила дыхание, когда он обхватил мое запястье. Я думала, привыкну ли когда-нибудь к его прикосновениям. К отчаянному стуку забытых воспоминаний из прошлой жизни по бетонному полу моего подсознания.
«Тук, тук, тук», – слышали мои уши.
«Тук, тук, тук», – чувствовали мои кости.
Когда Ганс выпустил мою руку, я поглядела на результат его трудов. Только там, где должна была быть подпись, было написано несколько цифр.
Номер телефона.
Подняв глаза, я встретилась с Гансом взглядом. Его грудь вздымалась, и он прикусил щеку. Он напомнил мне малыша, ожидающего наказания. Милого, щедрого, убойно сексуального двухметрового младенца с пятичасовой щетиной и покрытыми тату руками.
Который только что сделал то, что нельзя было делать.
– Милый, мне кажется, кто-то должен научить тебя давать автографы. Дай-ка сюда, – пошутила я, стараясь разрядить ситуацию, и щелкнула пальцами, показывая на маркер в его руках.
Ганс отдал его мне, не говоря ни слова, и закусил губу, когда я взяла его за запястье.
Через пять секунд, когда я подняла руку и показала ему свой шедевр, он заржал в голос.
– Ты что, серьезно?
– Ой, погоди-ка, – сказала я, быстро добавляя буквы ГДЧ внутри контура пятисантиметрового члена, который только что изобразила. – Вот так.
– Думаешь, такой автограф лучше? – спросил Ганс, осторожно вытягивая маркер у меня из руки.
Ухмыльнувшись, я кивнула.
– Тогда ладно, – пожал он плечами. – Наверное, мне стоит попрактиковаться, – и Ганс поймал меня за руку, прежде чем я успела ее отдернуть.
– Нет! – завизжала я, пытаясь вырваться, но было поздно. Меня поймали.
Когда Ганс подступил ко мне с фломастером, я, сменив тактику, попыталась выхватить его у Ганса из рук.