Остальные участники группы приближались, и Герман замолчал, пересчитывая всех. Их пришло столько же, заметил он, сколько было в начале; он учитывал возможность, что один или несколько человек по пути потеряются, а их место займут другие люди, так как он не очень внимателен, но в целом это маловероятно. Место, где проходит вечеринка, сразу за мостом, сказал он: если я присмотрюсь, то увижу его отсюда. Он надеется, что был не слишком назойлив, добавил он. Он понимает, что не всегда осознает, желанно его присутствие или нет. Но ему показалось, что это была очень приятная прогулка.
За едой в бар выстроилась большая очередь: официанты не справлялись с системой оплаты купонами. Зал был современным и вместительным, с высоким консольным стеклянным потолком, который усиливал грохот музыки и гул разговоров, а людей уменьшал до карликовых размеров, так что мероприятие, казалось, проходило в атмосфере паники, и этому эффекту дополнительно способствовало большое количество отражающих поверхностей. Уже стемнело, и электрический свет от зданий снаружи падал через стеклянный потолок пересекающимися копьями, а прямо под окнами извивалось черное тело реки, водовороты которой в отражении сливались с силуэтами людей внутри.
Проблема в том, заметила женщина, стоящая рядом со мной, что ценность купонов не совпадает с ценами на еду, так что непонятно, каким образом давать сдачу. Кроме того, некоторые люди хотят есть и пить больше, чем другие, но всем нам было выдано одинаковое количество купонов. Сама она ест немного, она миниатюрная и уже не в том возрасте, а взрослому мужчине с хорошим аппетитом потребуется в три раза больше. Она, впрочем, понимает позицию организаторов фестиваля: гостям невозможно предоставить полную свободу с неограниченным количеством купонов, а раздавать их, ориентируясь на потребности, тоже было бы нечестно, потому что кто вообще может сказать, каковы потребности другого? И в создавшейся ситуации, сказала она, смиренно оглядывая очередь, – несколько официантов в ее начале в замешательстве изучали купоны и обсуждали что-то между собой, а гости проявляли всё большее беспокойство, – навряд ли нам вообще что-нибудь достанется. Мы изобретаем все эти системы с целью установить справедливость, сказала она, и всё-таки ситуации, в которые попадают люди, такие сложные, что справедливость всегда от нас ускользает. Пока мы боремся с войной на одном фронте, сказала она, на другом возникает хаос, и многие режимы пришли к выводу, что все проблемы возникают из-за человеческой индивидуальности. Если бы люди были одинаковыми, сказала она, и разделяли одну точку зрения, было бы, конечно, намного легче их организовать. И вот тут-то, сказала она, и начинаются настоящие проблемы.