Вессель говорит: «Если вы узнаете, где точно она находится, сообщите мне». И он оставил свой адрес. И действительно, тот испанец, о котором я упоминала, пришел к Майолю и принес ему новость: «Она во Френской тюрьме, в таком-то крыле. Она там долго не протянет». Майоль отправил письмо. Оно вошло в историю искусства, его продали на аукционе. Майоль писал: «Брекер, спасите мою натурщицу. Вы прекрасно знаете, что, если я не смогу закончить свою статую, я не смогу жить». А Брекер ответил ему так: «Майоль, я сделаю все возможное, чтобы спасти вашу натурщицу. Но я прошу вас о взаимной услуге: позируйте для меня!» И Майоль позировал. Брекер вылепил очень красивую голову Майоля. Возможно, это единственное из творчества Брекера, что чего-то стоило! Самое смешное в этой истории: многие годы спустя эта голова Майоля, цена моего освобождения, была куплена знаете кем?
(АЖ) Нет, не знаю.
(ДВ) Жан-Мари Ле Пеном! Во всяком случае так говорят.
(АЖ) Ну бог с ним.
(ДВ) Полгода – это долгий срок. Я выходила только на допросы. В гестапо и в абвер, то есть в контрразведку. Вытащить меня из контрразведки было невозможно. Пришлось дождаться, когда меня станут допрашивать в гестапо, на улице де-Соссе. Брекер послал туда человека из Управления пропаганды, некоего Ланга. Мы виделись с ним в галерее Луи Карре, да и не только там. Только к Карре он приходил в гражданском. В общем, мы были знакомы. Я чувствовала, что он не был врагом, но кто ж его знает! К тому же, придя при всем параде в гестапо, Ланг перепугался. Когда впоследствии я участвовала в денацификации Брекера, он и написал мне то письмо, в котором говорится, что Ланг пришел за мной нелегально – якобы чтобы перевезти меня в другую тюрьму. Когда Ланг вывел меня, мы пошли в ресторан «Ля-Кремайер» на площади Бово. Ресторана уже нет, сегодня на этом месте галерея Кати Гранофф. Это в двух шагах от сегодняшнего Министерства внутренних дел, где тогда размещалось гестапо. И в ресторане меня ждал Майоль со знаменитым литейщиком Эженом Рюдье и целой ватагой людей, в том числе немцев, которые участвовали в этой авантюре, в первую очередь с Арно Брекером. В тот момент я и поняла, что я на свободе. Моей первой реакцией было: «Нужно вернуться во Френ, сказать им». Потому что в той тюрьме я была популярна.
(АЖ) А зачем вас водили в контрразведку?
(ДВ) Я же вам говорила: потому что эти подонки из вишистской французской полиции выслали на меня какое-то невообразимое досье. Мата Хари! Это было смешно. Полный идиотизм: все хотели допрашивать меня в помещениях контрразведки адмирала Канариса