. В гестапо меня били, по-настоящему били. Но в контрразведке офицеры были довольно вежливыми, образованными. А я прошла через множество допросов, именно поэтому я так долго сидела во Френ. Иначе бы они меня расстреляли или отправили в концлагерь. Мне было двадцать четыре года, и я была уверена, что моя жизнь кончена.
(АЖ) Она знали о ваших корнях?
(ДВ) Перпиньянская полиция написала: «Кроме того, она, скорее всего, наполовину еврейка». Один из офицеров в контрразведке, такой аристократ, допрашивал меня на этот счет. «Помимо прочего, вы являетесь наполовину еврейкой?» Во мне взыграла гордость: «Почему только наполовину?» Он засмеялся, перевернул страницу и перешел к другим вопросам.
(АЖ) Вам повезло!
(ДВ) Дело не в везении. В смелости. Это разные вещи.
(АЖ) Гестаповцы вас били. Но что они хотели узнать?
(ДВ) Зачем я ходила в горы. А я строила из себя дурочку. «Это мое хобби, мне нравится гулять по горам. Я ходила за оливковым маслом, у нас оно пропало. Я же не виновата, что испанская граница проходит совсем рядом». – Гестаповцы: «Чем вы занимались в горах? Вы переправляли золото?» Это было так нелепо – золото! – что я прыснула со смеха. И в протоколе допроса они записали: «Эта женщина продавала золото». Золото! И я наткнулась на ту же чушь в рассказе Арно Брекера скульптору Полю Бельмондо: «Она точно переправляла золото!» Золото для кого, для чего, откуда и куда, и почему в Испанию? Этому придурку Брекеру не пришло в голову задать себе все эти вопросы. И он написал это в своих «Мемуарах». А Лоран Грейзамер перепечатал это в своей биографии Николя де Сталя. Это чушь, я в жизни не видела золотого слитка. А в ту пору я была бедна как церковная мышь.
(АЖ) А почему Брекер так сказал?
(ДВ) Он взял это из досье гестапо! Его «Мемуары» – полный бред. Их писал кто-то другой, и в рукописи другой почерк. Я потом близко узнала Брекера – он преклонялся перед Майолем. Майоля это смущало, потому что ему творчество Брекера не нравилось. Однако в моем случае преклонение перед Майолем оказалось полезным.
Когда война закончилась, Брекер написал мне письмо. В нем говорилось, что он жив и ему нужна моя помощь. Я пошла в свой районный полицейский участок. Они отдали мне честь – это замечательно, – но не приняли мои показания. Они отправили меня к префекту. Я попросила о приеме, и, на мое огромное счастье, префект знал, кто я такая, – он был знаком с Майолем. Так что он принял меня и взял у меня показания. Кстати, это он написал бумагу, в которой было ясно сказано, что Брекер освободил меня нелегально. Брекер был денацифицирован через три дня в американской зоне благодаря свидетельству префекта и еще одного моего товарища, вернувшегося в американской форме. Я вам о нем говорила, это Макс Ралис. Брекер отделался штрафом! Но я действительно была ему обязана.