Дина Верни: История моей жизни, рассказанная Алену Жоберу (Жобер) - страница 75

Одна из первых афиш галереи Дины Верни, 1948 г.

(АЖ) Галерея Дины Верни, в которой мы сейчас находимся, что здесь было раньше?

(ДВ) Дело было после войны. Париж еще не совсем оправился. Несмотря на победу, на Освобождение, у людей была еще масса хлопот, связанных с пропитанием, и прочих. Тем не менее жизнь начинала входить в свою колею. Люди возвращались, художественная жизнь возрождалась. Майоль всегда мечтал, чтобы у меня была галерея. А я совсем не представляла себя в торговых делах, абсолютно. Эстафету принял Матисс – и убедил меня. Мы виделись с ним всякий раз, когда он приезжал в Париж. Выходили в город, шли в кино – посмотрели обе серии «Детей райка». Матисс хорошо продумал этот проект Майоля. Он сказал мне: «Вы созданы для этого. Вы – человек очень творческий. Вы живете рядом с людьми искусства, и вы будете прекрасно руководить галереей. Я вам помогу».

Я всегда таскала за собой кучу всякой всячины. В огромных количествах, потому что с ранних лет я занималась коллекционированием. И я оказалась здесь, на улице Жакоб, и искала, откуда позвонить портному Арни. Их мастерская до сих пор находится у метро «Севр-Бабилон», хотя моего Арни давно уже нет на этом свете. Я хотела, чтобы Арни сдал мне в аренду свой мезонин. И вот захожу я к торговцу углем, у которого был телефон, позвонить, и он услышал мой разговор по телефону: я говорила, что ищу помещение. Когда я повесила трубку, он спросил: «Мадам ищет помещение? Я могу сдать». У меня и мысли не было устроиться в этом месте. Оно было такое странное. Торговец углем предлагал мне не стены, а просто право на наем помещения. Я спросила его о цене – 400 тысяч франков! Вечером я встречаюсь с Матиссом и рассказываю ему: «Я нашла помещение. Это лавка торговца углем». – «И отлично, – говорит Матисс. – А сколько он хочет?» Я ему сказала. «Продайте какой-нибудь рисунок шефа. Этого хватит, чтобы вы открыли свою галерею». Шеф – это был Майоль. «Да, но, Матисс, там предстоит огромный ремонт. Это развалины». – «И хорошо. Так даже лучше. Замечательно. Мы найдем архитектора».

И он сам этим занялся. Знаете, какого архитектора он нашел? Огюста Перре, который со своим братом Клодом придумал использовать железобетон в строительстве! Это были первые архитекторы-модернисты, у которых все работали или учились, в том числе Ле Корбюзье. Огюст служил главным архитектором правительства, важной персоной, но Матисс был с ним накоротке. «Тут одна моя бывшая натурщица собирается открыть галерею, – начал он. – Я очень хочу ей помочь. Вы могли бы взяться за ремонт? Это лавка торговца углем на улице Жакоб». – «Да нет, конечно. Матисс, о чем вы говорите? Я сейчас реконструирую Гавр и Амьен». Но Матисс не отступал. Он обычно всегда лежал, но тут вылез из постели и пригласил Огюста в ресторан «Средиземноморье» на площади Одеон, чтобы угостить его буйабесом. И совершенно заморочил ему голову. В общем, Огюст отремонтировал галерею – настолько хорошо, что за пятьдесят лет в ней даже подкрашивать ничего не пришлось. Хотя он и использовал послевоенные материалы, соответствующего качества. Но гений есть гений! Перре спроектировал эти настенные багеты из переплетенных деревянных реек, которые и сегодня на прежнем месте, в безупречном состоянии, как новые, как в первый день. Мне этот Огюст Перре очень понравился.