– Да ладно тебе, не реви. Привыкнешь.
Нинка посмотрела на Алю точно таким же запухшим лицом. У нее были русые волосы, мокрые на висках, курносый нос и море веснушек.
– Я уже третий год здесь живу и ничего.
Потом подошла к тумбочке, пошарила в ней, нашла кусок засушенного хлеба и стала грызть.
Аля начала распаковывать чемодан. Нинка, как завороженная, смотрела, как из него появляются вафельные белые полотенца, туфли на каблучке-стопочке, конфеты «Золотой ключик».
– Угощайся, – Аля протянула горсть ирисок в желтых бумажках.
Нинке так хотелось сладкого, что рот тут же наполнился густой слюной. Она размотала, сунула ее в рот и в животе громко икнуло. А потом вспомнила, что там сидит ее заморыш, который никогда не вырастет. И это он так по-звериному хочет есть, не зная, что жить ему осталось совсем чуть-чуть. Сидит там, сосет свой пальчик, бултыхаясь в теплом животе, а ей все решать в одиночку…
В пакете с конфетами были еще и белые карамельки «Снежок» с мятной отдушкой. Аля их никогда не ела. Ей нравились шоколадные «Столичные» или «Школьные». А Нинка с жадностью стала поглощать то, что у них месяцами залеживалось в вазочке. Разглаживала фантики, любовалась и складывала их друг к дружке. И даже на миг забыла о своем горе. Аля же разбирала вещи, стелила белье, мылась посреди комнаты в тазике и все посматривала на часы.
– Что ты на них уставилась? Каждые пять минут у тебя скашивается голова. Они отстают.
Вдруг дверь зашлась от стука и в щель прокричали:
– Семенова, тебя ожидают.
Аля покраснела. Чуть не пролила мыльную воду. Метнулась к окну и возбужденно засмеялась. Вытащила из чемодана бусы из колотого граната…
Георгий стоял на ступеньках в белой нейлоновой рубашке и в тесных брюках-дудочках. В его зачесанных кверху волосах копошился летний ветер. В руках стеснялись васильки, купленные у бабки на троллейбусной остановке за десять копеек. Он был чисто выбрит и надушен. Он пришел на свидание, крепко сжимая в кулаке волнение.
Весь день он думал о ней. Когда подавал документы, слушал теткины новости и переписывал расписание экзаменов. Он ждал назначенного времени, не отрывая взгляд от часов «Ракета», подаренных отцом на семнадцатилетие. Аля стояла перед ним всюду, с влажными глазами, прозрачной кожей и запахом мыла. И сейчас он увидит ее: взволнованную, робкую, почти любимую…
Аля, вылетев вихрем, остановилась.
– Привет. Долго ждешь? У нас часы неправильно идут.
Ее голос, от нерва, звучал в чужой тональности. На пару тонов выше.
У Георгия кровь хлынула в пах и мелко затряслась.
– Нет, недолго. Как ты устроилась? Познакомилась с соседями?