Да, Северцев сразу не уехал... Он или невиновен, или наоборот — был твердо уверен, что убитый не будет обнаружен... — Николай подумал и предположил:
— Могла возникнуть убежденность в безнаказанности — слишком надежно был спрятан труп, и нашли его совершенно случайно. Ну а почвой для убийства мог стать один из скандалов...
— И все-таки в этой версии есть один изъян: непонятно, как Северцев не побоялся продать вещи Пономарева. Ведь этим он дал неопровержимые улики против самого себя!
Николай пожал плечами.
— Пока ясно одно, — на фоне того, что мы знаем, Северцев выглядит весьма зловеще. Что же касается продажи вещей — пути человеческие неисповедимы...
* * *
Далеко идут камыши. Ровной желтоватой полосой тянутся они над обрывистым берегом широкой реки. Виднеется несколько ив, высунувших из камыша свои зеленые грустные головы.
Словно гигантская рожь, колышется это море метелок. Однообразно стелется оно, рябая поверхность плещет и переливается.
Высоко в небе реет ястреб, плавно очерчивая замысловатые круги.
Справа на лысинке, по которой проходит узкая тропа, мелькнула фигура на лошади и тут же пропала в зеленоватых волнах. Левее дрожит тонкая струйка дыма — наверное, в той стороне селение. Недалеко от берега время от времени взлетают из камыша белыми хлопьями птицы и опять падают вниз: крылатые рыболовы охотятся на озере.
Туйчиев и Соснин приехали сюда вчера в конце дня. Выйдя из машины, они еще с полкилометра шли пешком, прежде чем достигли одинокой охотничьей сторожки. Долго и безуспешно стучали в закрытую дверь — никто не отзывался.
— Вот это номер, — нахмурился Николай. — Как бы не пришлось нам ночевать в камышах.
Он снова настойчиво постучал — теперь уже в небольшое резное окошко.
— Ничего, авось кто-нибудь придет, — отозвался Туйчиев и сел на ступеньку. — Подождем.
Ждать пришлось долго. Уже совсем стемнело, когда друзья неожиданно услышали глухое рычание. Они, как по команде, вскочили и обернулись.
Большущий пес стоял метрах в десяти от крыльца и скалил зубы на пришельцев.
— Но-но, не очень, я сам умею рычать, — бросил ему Соснин. — Скажи лучше, где твой хозяин?
Собака вдруг сменила гнев на милость и приветливо завиляла хвостом. Она была настолько неопределенной масти, что ее нельзя было назвать даже дворнягой.
— Ваша собака, конечно, не охотничья? — спросил Николай у высокого широкоплечего мужчины с густой курчавой бородой, который появился так же неожиданно, как и его пес, и в котором Николай безошибочно угадал хозяина.
— А это уж от охотника зависит, — ответил бородач, медленно поднимаясь по громко заскрипевшим ступенькам. — Кто такие будете?