Иголка соскользнула и больно кольнула палец. На коже тут же взбухла багровая капля. Кемара выругалась сквозь зубы и сунула палец в рот. Недошитое платье осенним листком опустилось на пол, беспомощно разметав рукава, как крылья.
Кемара встала и подошла к окну. С самого утра лил дождь, унылый, медленный, не прекращающийся ни на миг. По стеклу стекали капли, и город за окном казался размытым, как незаконченный акварельный этюд. Прохожих не было, в лавку никто не заходил и не любовался куклами на витринах. У Кемары заныло в груди: так тоскливо ей давно не было. Она чувствовала себя ненужной, незаслуженно оставленной, забытой всеми. Последний раз взглянув на безлюдную улицу, она решительно подошла к шкафу и сняла с полки куклу-ключницу.
Ключ, зажатый в фарфоровой руке, скользнул в замочную скважину потайной двери. Кемара шепнула нужные слова, и рука куклы ловко повернула ключ. Механизм замка был таким сложным, что рука простого человека – а тем более сороки, обращённой в человека, – не могла проделать такие точные движения. Пальцы Кемары были ловки только тогда, когда она обращалась к своему дару, мастеря куклы или колдуя над ними. Была бы воля Кемары, она бы и вовсе не запирала эту дверь, но Окэлло по-прежнему требовал, чтобы о входе в кабак через лавку было известно лишь избранным.
Кемара открыла дверь, поставила куклу на место и шмыгнула в полумрак кабака, за самый ближний столик. Никто из немногочисленных посетителей не заметил, как бледная девушка материализовалась за столом.
Пахло жареной птицей, и Кемару передёрнуло от отвращения. Она нащупала кошелёк у себя на поясе и заглянула внутрь. На дне блестело несколько монет. Окэлло позволял ей забирать выручку от продажи кукол себе: в конце концов, она сама создавала их, и деньги по праву принадлежали ей. Кемара подошла к стойке и положила монетку на деревянную столешницу.
– Чёрный кофе, пожалуйста, – попросила она.
Управляющий – сегодня в кабаке дежурил молодой черноволосый альюд с раскосыми голубыми глазами – радостно кивнул и смахнул монетку в ладонь.
Кемара огляделась. За столиками в основном сидели смертные – их сразу было видно по пустым, потухшим глазам, но Кемара узнала альюда Валестрода и его жену Килену, успешных торговцев. Она прислушалась к их тихому разговору.
– И всё-таки мне кажется, что книгохранилище нуждается в основательной защите, – говорил Валестрод, угрюмо покачивая в руке стакан с чем-то прозрачно-коричневым. – Посмотрим, конечно, что он скажет…
– Владыка отправил туда тех, кому доверяет. Тот юноша был его Чернокнижником, и если Владыка посчитал, что он достоин, значит, так и есть. И вообще, Валес, Владыка оказывает нам огромную честь. Он пригласил нас лично встретиться с ним и поговорить, значит, мы ему дороги.