– Есть один способ, как бы ты мог загладить свою вину, – мой голос понизился до шепота, каким говорят в спальне, и он полуприкрыл глаза.
– О, мисс Каллоуэй, пожалуйста, расскажите мне о нем.
Я улыбнулась, хватаясь за край футболки и стягивая ее через голову, аккуратно, чтобы не побеспокоить плечо.
– Мне нужен душ.
Его дыхание участилось, и он облизал губы. Но когда его взгляд опустился на мое плечо, он оцепенел.
– Ты ранена. Кто это сделал? – зарычал он.
Я знала, если бы я не убила того тролля, Сойер пошел бы на еще одно убийство из-за меня.
– Он уже мертв. Сосредоточься. Душ?
Он с рычанием поднялся, прижимая меня к груди, и его теплое дыхание коснулось моего лица.
– Ты возлагаешь улыбки, как цветы, на алтарь моего сердца. – Он осыпал мою шею поцелуями, когда я запустила пальцы ему в волосы.
– Кто? – выдохнула я, уже забыв о привычке Сойера цитировать мне милые глупости.
– Джон О’Донохью.
Нежно поцеловав меня, когда мы входили в ванную, он опустил меня на пол, и я медленно разделась, стянув с себя грязную одежду, в которой провела столько времени. Я прислонилась к стене, чтобы он смог пройти вперед и включить горячую воду. Когда развернулся ко мне, он посмотрел на меня, и его челюсти сжались так крепко, что я подумала, его зубы могут сломаться. Я опустила глаза, неуверенная, что его расстроило, и увидела, что мое тело усыпано синяками и мелкими порезами.
Он потянулся и обхватил мое лицо ладонями.
– Не быть рядом, не иметь возможности найти тебя самому. – Он прислонил свой лоб к моему. – Это убивало меня.
Он провел рукой по щетине на лице, и я подумала, насколько же мне повезло быть любимой им. Потянувшись к рубашке, он стянул ее одним быстрым движением, и я заметила, что у него тоже появились синяки. Исчезающий синяк на теле вервольфа означал, что это была серьезная рана или сломанная кость. Возможно, они остались после его драки с Локком. Мой взгляд опустился на датчик на его лодыжке, и я покачала головой, делая шаг ближе.
– Тебе не следовало этого делать. С Виконом Дрейком. Теперь тебя судят за убийство и…
– И оно того стоило. Каждая гребаная секунда стоила того, несмотря на последствия, понимаешь меня? – Его голос был как наждачная бумага, и я проглотила слезы, кивая.
Сойер встал под душ, а затем протянул руку, затаскивая меня внутрь.
Теплая вода, омывшая мое тело, была настоящим наслаждением, она стекала по спине и смывала всю грязь и кровь. Сойер наблюдал за мной, выдавив немного жидкого мыла себе на руки и взбивая пену, а потом провел ладонями по моим рукам, по груди. Он намыливал мое тело, проводя пальцами по моим соскам, затвердевшим и напрягшимся, оставляя после себя обжигающие дорожки. Я часто и тяжело задышала, когда взяла мыло и проделала с ним то же самое. И когда его губы опустились на мои, я нетерпеливо вдохнула.