Тишина вокруг зазвенела. А вот это удар ниже пояса. Зачем бежать, ведь можно перетерпеть, потом мы уйдём, а благословенные хозяева Феррейроса вернут всё, как было. Без урожая? У них деньги есть — накормят, не дадут этот год пропасть. Они скот, но ИХ же скот! А тут, с шахтёрами, ситуация выходит совсем на другой уровень.
— А после я сниму осаду с города, — продолжал я. — И как думаете, кого туда горожане, на рудники, погонят?
Тут долго думать не надо. Придут, похватают двуногий скот мужского пола и насильно отвезут на рудники вместо выбывшего оттуда мяса. И с этим тоже ничего не сделаешь — их скот, как хотят, так и используют. А что горняк на шахте больше трёх лет не живёт, и его вообще из шахты до конца дней не выпускают, только меняют урок на еду и питьё…
В общем, думы у крестьян были невесёлые.
— Тем, кто готов переселиться в Лимессию, послезавтра с рассветом подойти к главному лагерю, перед Западными воротами города. Прийти всем вместе — со скарбом, телегами, посудой и вещами. Всё, что возьмёте с собой — то и ваше, ничего запрещать и проверять не буду. Как не буду ничего забирать — мои воины предупреждены, что тем, кто обидит вас до послезавтрашнего утра — смерть. А кто обидит МОИХ переселенцев — тем более.
А теперь ропот и перешёптывания среди моих орлов, окруживших площадь. Сильно. И для них обидно. Но графское слово твердо — надеюсь, выдержат.
— Кто хочет в легион — также подойти с рассветом с семьями, с телегами и скарбом. Но встать отдельно.
Кто же желает заключить ряд с Управлением — уже сейчас, вплоть до послезавтрашнего утра, можете подойти к управляющему — он в лагере каменотёсов. И вас оформят.
— Допускаю! — прокричал я, обрывая возникшие шепотки. — Допускаю, что вы можете выбрать ряд, но через время можете или пойти в легионеры, или уйти в Лимессию. Но если пробуете бежать просто так — после снятия осады бы будете считаться собственностью Феррейроса, и вас городу выдадут, как только поймают.
У меня всё, уважаемые.
— Ты крут, — вздохнула Ингрид. — Как всех развёл.
— Ну, Феерейросу эти люди точно не нужны, — заметил я. Мы выезжали за пределы сельского тына, впереди и сзади ехали воины, тоже о чём-то негромко переговаривающиеся. Обсуждали мои новинки и то, сработают они или нет. — Перебьётся Феррейрос, — заключил я, глядя на каменные громады крепостных стен вдали, почти на горизонте.
— Но ты насильно делаешь их беглыми. Добровольно. Не забираешь по праву победителя, а… — Ну да, у неё в голове не укладывалось. Если у нас война — то эти люди добыча. Всё ж законно на уровне общепризнанных понятий.