Первый раз зашёл к ним и орал, чтобы не смели нитку облизывать. «На кой чёрт мы спирт из самого Пуэбло везём? На кой чёрт наша лекарка дрова жгла, его перегоняла?»
Спирт доехал до Феррейроса не весь. А частично уже и тут «испарился». Но около двух третей осталось — в наглую открыто его пить всё же не решались, приличия блюли. Хоть на этом спасибо. А спиртоган этот нефильтрованный, неочищенный — зачем очищать, если не для питья? У лекарки железная логика. Даже самым примитивным технологически способом. Например, моя бабуля, когда начинала гнать, до определённой температуры пары выпускала на воздух, не погружая змеевик в кастрюлю с холодной водой.
— Там, Рома, всякая гадость в бражке, которая кипеть первой начинает. А как градусник вот досюда дойдёт — вот тогда мы змеевик в воду и положим. Тогда пойдёт чистый спирт, без гадости…
То есть всякие сивушные масла кипят раньше, до начала кипения спирта, и таким образом бабуля спирт дополнительно чистила (хотя будем справедливы, этого недостаточно). Анабель же перегоняла сахарную брагу в медной колонне с глиняными колечками, а потому вся сивуха, что испарялась, вместе с остальными парами и конденсировалась. Я этот спиртоган пить не буду, тошнить начинает за несколько метров от открытой тары. А этим чертям хоть бы что, по чуть-чуть, но дуют.
В общем, побурчали «дохтура», но требуемое сделали — зачёт им. А потом, как всё закончил и звездюлей раздал, снова пришёл к ним в медицинскую палатку и помогал врачевать более серьёзные раны, особенно где надо что-то прижечь. Подавляющее большинство ранений сегодня — не смертельные, но неприятные попадания стрел. Из каких только мест мы их ни выкорчёвывали! Заходили какие-то люди, о чём-то отчитывались, но всё проходило мимо. Я снова боролся за жизнь раненых, уже гораздо увереннее, и, иногда, пренебрежительнее это делая, без прежнего пиетета к человеческой жизни. «Не девчонка, потерпишь. А потом мы на твоей свадьбе попляшем. Что, уже женат? Тогда на крестинах».
Фляжка с густым сиропом из «карамели», которой лечил опустошение после применение дара, мгновенно опустела — нагрузка в лекарской была дай боже. Трифон загрузился под завязку, а потому послали одного из бойцов Сигизмунда — притащил из моей палатки ещё пару. Одну выпил, вторую наполовину осилил. Но всё равно, несмотря на сахарозный допинг, к ночи, когда солнце почти село, носом пошла кровь, в глазах, в которых и так стояла красная пелена, помутнело, я зашатался, чуть не рухнул, и парни силой отнесли меня к себе.
И вот он — утренний «шлик». Класс! Лично Ингрид готовила — у неё нежная ручка, мясо чувствует. Вид заспанный — всю ночь сидела с ранеными. А заодно бодрствовала и обходила посты — у нас война как-никак, а она — бодрствующая «дежурная» баронесса. Мы выиграли битву, побив многих горожан, но в двух с половиной милях к востоко-юго-востоку ещё целый город с такими же. И у них даже какое-то количество лошадок осталось, хотя и просто пехота может нас, уставших и разбитых, как грелку порвать. В общем, ночью она блюла, и сейчас, когда остальные военачальники пришли в себя, пойдёт баиньки.