Моим потребовалось десять минут, и перед городским войском на безопасном расстоянии встало три сотни тяжёлых рыцарей, и две подтянулись с флангов — коннолучники. Я выехал вперёд и стал ждать. Явился, Гай Валерий, собственной персоной. В сопровождении бургомистра и памятной тройки — это какие-то старшины города, наверное.
— Сеньоры, если вы думаете, что напугали нас — вы сильно ошибаетесь, — резко, с плеча, встретил я их. — Нас в разы больше. Всех вас положим. Но только если между нами прольётся кровь, это будет не милый добрососедский конфликт, а полноценная война. И тогда мне будет плевать, кто ваш сеньор. Я буду воевать до полного уничтожения последнего горожанина.
— Граф, ты называешь свои действия «добрососедским конфликтом»? — фыркнул бургомистр. — Ты, убивший наших сограждан в шахтах и уведший всех наших людей?
— Убивал сограждан не я. — Выкуси, не на того напал. — Их убивали освободившиеся кандальники. Мы лишь не стали защищать их — мы что, их слуги? Или контракт на защиту ваших людей взяли? Они большие мальчики, пусть сами решают свои проблемы, всё, что мы сделали, это освободили их пленников от кандалов.
Переговорщики зафыркали, позеленели от злости, возмущённо зашушукались. Я же сделал ещё более непрошибаемый вид.
— Крестьян ваших я тоже не трогал. И тем более никуда не угонял. Они бежали, сами. Да, на территорию моих владений, но согласно моему же новому правилу, действующему для ВСЕГО КОРОЛЕВСТВА, сеньоры. Вот пергамент. — Я протянул тубус Лавру, который отвёз и передал его переговорщикам. Сеньоры тут же открыли и начали читать, но я всё равно озвучил содержимое сам:
— Отныне в Пуэбло ЛЮБОЙ может получить свободу. Абсолютно. Пройдя по любой из трёх дорог. Ваши крепостные ушли в полном составе, кто в Лимессию, кто на стройку, а некоторые даже в легион захотели, хотя очень мало, единицы. Мне всё равно как к этому пергаменту отнесутся в остальном королевстве — недовольные пусть присылают войска, встретим. И для особо одарённых: я не собираюсь менять свои правила ради вас. Правила — для всех!
— Принципиальный юноша. — Это Лютый, зло щурясь.
— Помолчи, Валерий, — осадил его сосед. Того аж перекосило.
— А вот шахтёров забрал, да, — согласился я. — Но так вы же пытались меня ограбить — в ответ я ограбил вас. Один-один, сеньоры! — Хитро улыбнулся. — Однако подчеркну, я никого не убивал, кровь не проливал. Это именно что добрососедская война. Которую начали вы, я лишь втянулся, но мне, сеньоры, понравилось. — Залихватски улыбнуться.
— Иногда противодействие не входит ни в какое сравнение с действием! — яростно воскликнул один из горожан слева от бургомистра. Скорее всего, кто-то связанный с гильдией шахтёров, в смысле владельцев шахт и кузниц — по ним мои действия больше всего ударят.