Я наблюдал, как студенты приближаются к кафедре, получают из рук куратора хитрозакрученные конверты и возвращаются на свои места. Никто не шелестел бумагой, не пытался вскрыть содержимое конверта. Примерно в середине списка очередь дошла до меня.
И здесь не могло обойтись без веселья.
— Корсаков.
Мне никуда не надо было идти. Протяни руку — и забери то, что положено. Что я и попытался сделать, но куратор ловко отодвинул конверт и пригвоздил меня взглядом к стулу.
— Не спеши. Ты единственный, о ком у меня нет чётких сведений.
— В смысле? — я насторожился.
Глаза всех собравшихся моментально обратились в мою сторону.
Куратор достал из своего чудо-кармана определитель.
Протянул мне:
— Твой ранг. Подтип магии. Ничего не известно.
По понятным причинам.
Их куратор не захотел озвучивать.
Я взял платиновый диск, ободок которого стремительно нарастил свечение. Окошечко показало цифру, которую я, в принципе, ожидал увидеть.
Вулф не ожидал.
— Что там у него? — выкрикнул Ветвицкий.
— Седьмой ранг, — куратор посмотрел на меня со странной смесью чувств. Уважение, страх, неверие. Даже не знаю, чего больше. — Мне говорили. Я решил, околесицу несут.
— Седьмой? — опешил Троекуров.
— Среди нас мастер, — сообщил Вулф. — Прошу любить и жаловать. На моей памяти в Магикуме такого не случалось. Что ты получил во время обряда?
Вся группа с нетерпением прислушивалась к нашему разговору.
— Свет.
— Поздравляю, — куратор протянул мне конверт. — Надеюсь, род будет гордиться тобой.
Я не ответил.
В моих руках оказалась неведомая хрень.
Серый прямоугольник, казалось, был склеен из обычного картона. Тонкий, но плотный конверт, в таком разве что рекламная брошюра поместится. Вот только вес этой штуковины не соответствовал габаритам. У меня возникло ощущение, что я держу томик Достоевского, над которым поколдовали сибирские шаманы. Разум отказывался принимать такие выверты реальности.
Вслед за мной конвертик получила Аврора Лагранж.
Лицо девушки не изменилось — она знала про свойства зачарованной бумаги.
Что ж, осведомленность моей соседки впечатляет.
— А теперь, — сказал Вулф, передавая в руки черноволосой красавицы Анжелики Ю последний сверток, — настал момент истины. Вскрывайте конверты.
— Как это сделать? — спросила Анжелика. — Тут нет склейки.
Серые прямоугольники действительно выглядели монолитными.
— Проведите пальцем по своей фамилии, — ответил Петр Алексеевич.
Я последовал совету куратора.
Буквы, казалось, были выведены не шариковой ручкой, а гусиным пером. Едва прикоснувшись к литере «К», я заметил, как черные линии превращаются в ярко-оранжевые, а сквозь слой картона начинают проступать контуры герба Академии и отдельные руны.