Темнота обступила, нависла и вдруг расступилась, выпуская шевелящиеся отростки белесых, мерцающих корней. Шелестела хвоя, с чавканьем расступалась влажная земля, освобождая невидимые бородатые корни с окаменевшими комочками земли и красными кольцами срывающихся червей. Щупальца корней потянулись к содрогающимся фигурам. Один отросток обвил лодыжку Степана, другой проткнул ягодицу, брызнул, выходя у поясницы, черными ягодами крови, взвился, нацелившись острием, и опал, проткнув правое легкое. Степан выгнул спину, приподнявшись на руках, уже оплетенных жгутами грязных корней. Кровь ударила из разинутого рта, выплескивая захлебывающийся крик вверх, сквозь щели в крыше, до самых кончиков игл, царапающих черноту невидимого неба. Корни, корешки, отростки сновали вокруг тел, намертво сшивая плоть. Мертвую с еще живой…
Крик оборвался влажным клекотом. Степан уронил голову.
Вика открыла мутные глаза.
* * *
Машину на «механике» Сергачев водил только в автошколе. На полном приводе не ездил никогда и о дополнительном рычаге на торпеде вспомнил только, когда прочно усадил «Ниву» на брюхо в безобидной на вид луже. Воспоминание не помогло. Двигатель натужно ревел, в салоне пахло паленым сцеплением, зубастые шины кидали комья грязи на стекла. Под днищем ревело и клацало. Потом двигатель заглох, машина дернулась и замерла как издохший крокодил.
Приехали…
Виктор сглотнул вкус оружейного масла и потянул с пассажирского сиденья новую банку пива. Тайга за грязными окнами темнела без единого просвета. Стоило отвести взгляд, и деревья крохотными шажками заступали дорогу, замирая всякий раз, как только его взгляд обращался к ним. В лобовом стекле, перечеркнутым дугообразными полосами несмываемой грязи от дворников, лес стоял плотной стеной, немой и мрачной — не подступись.
Он запрокинул голову. Никак не удавалось смыть привкус вороненого металла и горький запах пороховой гари. Маслянистый аромат страха и панического изумления. Он ничего этого не хотел! Ничего, что случилось! С какой стати убивать себя?! Молодого, успешного, у которого все впереди… Из-за какой-то беременной бляди, которой вздумалось отдать концы за сотню верст от ближайшего нормального сортира? Он-то здесь причем? Он только оборонялся от свихнувшегося придурка, иначе лежал бы рядом с Викой с лопаткой в башке…
«А Оксана?»
Стрелки приборов укоризненно касались красных предельных черточек на шкалах. Подсветка медленно угасала.
Сергачев сунул в мокрые губы сигарету и зашарил по карманам рубахи в поисках зажигалки. Пальцы наткнулись на прореху слева. Кожа ощетинилась волосками. Сосок на груди сморщился и походил на безобразную черную родинку. В уцелевшем кармане что-то было: твердое, округлое, постукивающее. Не зажигалка, но…