Тьма под кронами. Сборник древесных ужасов (Погуляй, Подольский) - страница 134

— Маленькой елочке холодно зимой…

ич

Прежде чем приступить к дню, полному трудов, господин Мамору устраивается за широким столом, поверхность которого совершенна пуста и оттого удобна для любой важной и сосредоточенной работы. Столешница темного коричневого лака вся в трещинах и царапинах. Раз в пять лет он отправлял стол реставратору, который заботился о мебели, не смея убрать ни одну из морщин.

Господин Мамору располагает перед собою четыре драгоценности рабочего кабинета. У правой руки — кисточка из беличьей шерсти. У левой — брикет туши, которую приготовил сам: часть сажи сосновой смолы, часть сушеной гвоздики, растертой в мелкий порошок, часть каменного угля, перемешанного с древесным. И все это замешано на рыбном клее, который он вываривал из маслянистых плавательных пузырей; чешуи, соскобленной с рыбьей шеи; плавников, от которых пахло сразу ряской и ледяной водой. Брикет туши с оттиском дерева-бонсай располагается на подставке, которую шинадзинские свиньи называют мо-чуан. Пусть каллиграфия пришла из Китая, но только на родине Солнца стала искусством. Тушь твердая, как камень, и черная, как мир, который покинула богиня Аматерасу.

Чуть выше кисти для письма — тушечница: окатыш гальки, в котором по специальному заказу вытерли углубление с шероховатыми стенками, в котором так удобно смешивать тушь и каплю воды.

И наконец, прямо перед ним — лист рисовой бумаги такого легкого кремового оттенка, что любой по незнанию решил бы, что она просто белая. Бумагу, что иронично, доставляют из магазинчика на Рю дела Верери в Париже.

Вначале кончик кисти заносится точным перпендикуляром над серединой листа. В запястье болезненный изгиб. После — определенный мазок определенного иероглифа укладывается под определенным углом. Каждое движение описано в руководствах, не следовать которым — навлечь позор на кисть, тушь, тушечницу, бумагу и самого пишущего.

Тушь ровно ложится на поверхность бумаги. Бумага мгновенно впитывает краску, запечатлевая написанное. Строчки вульгарные, банальные настолько, что даже красивые. Господин Мамору остро чувствует неразделимую связь самых возвышенных и самых низких сторон бытия. Поэтому и способен к своей работе. Он чинно поочередно убирает драгоценности рабочего кабинета в лаковый футляр и относит в спальню на специально отведенную им полку.

Вернувшись за рабочий стол, он водворяет на столешницу аккуратный глиняный горшок с чахлым деревцем. Веточки, тонкие, как кровеносные капилляры, усыпаны фиолетовыми с белесой мутью ягодами. Это его самый первый идам. Он держит его подле себя, чтобы помнить о смерти. Любому невежде, неизвестно как оказавшемуся в доме мастера, можно с легкостью соврать, назвав деревце калликарпой, за ягоды прозванное Красивоплодником.