В определенной степени эмоциональная двойственность Моцарта проявлялась и по отношению к отцу. Но здесь стремление вырваться на свободу — при всех заверениях в покорности и привязанности — взяло верх совершенно безоговорочно. Поведение Моцарта говорит о том, что постепенно он начинал относиться к отцу все хуже, хотя совесть никогда не позволяла ему полностью отказаться от позиции преданного сына.
В отношениях Моцарта с правящим слоем, с которым он должен был общаться как человек буржуазного, то есть низшего, происхождения, положительная сторона его двойственных чувств всегда была, вероятно, сильнее, чем в отношениях с отцом. Это не является чем-то необычным в контексте отношений между человеком состоявшимся, достигшим положения в обществе, и аутсайдером[23] — а именно с такими отношениями мы и имеем дело в данном случае. Частный случай и тут имеет определенное парадигматическое значение.
Как и многие люди, оказавшиеся в положении аутсайдера, Моцарт страдал от унижений со стороны придворных вельмож, и возмущался ими. Но наряду с отвращением к социально высшему слою существовали и сильные позитивные чувства к нему: он жаждал признания именно этих людей, хотел, чтобы они считали его ровней себе и обращались с ним как с равным в силу его музыкальных достижений. Эта двойственность выражалась, в частности, в том, что Моцарт категорически отказался служить своему работодателю-придворному и одновременно стремился в качестве независимого человека, «свободного художника», завоевать расположение венских аристократов.
Подобные чувства и позиция являются примером фигурации, которую нередко можно наблюдать в определенном типе отношений между людьми, добившимися успеха, и аутсайдерами. Человек, находящийся на позиции аутсайдера по отношению к определенной группе людей с высоким и прочным положением, но считающий себя в силу своих личных достижений, а иногда и богатства равным им или даже стоящим выше их по достоинству, часто с ожесточением противостоит унижениям, которым те его подвергают, и может ясно видеть их человеческие слабости, но до тех пор, пока их власть остается непоколебимой, эти люди и их канон поведения и чувствования могут тем не менее обладать для аутсайдера большой притягательностью. Часто его самое большое желание — быть признанным как равный среди равных той конкретной группой истеблишмента, которая так откровенно считает его стоящим ниже себя и соответственно с ним обращается. Тот факт, что желания людей, находящихся в положении аутсайдеров, так своеобразно сосредоточены на признании и принятии их истеблишментом, приводит к тому, что их поведение оказывается направлено исключительно к этой цели как к имеющей центральное значение для наполнения их жизни смыслом. Признание и уважение со стороны кого бы то ни было другого или какой-либо иной успех не имеют с точки зрения их жажды осмысленности такого веса, как признание и уважение того единственного круга, в котором они считаются нижестоящими аутсайдерами, как успех у местного истеблишмента. Именно его в конечном счете Моцарту так и не суждено было испытать.