Моцарт. К социологии одного гения (Элиас) - страница 61

Уже в 1777 году — как мы узнаем из того же письма — Моцарт играет с мыслью, которая потом превратится в решение и которую он воплотит в жизнь несколько лет спустя. Разочаровавшись из-за неудачных попыток получить место при каком-нибудь дворе, а с ним и относительно надежный доход, он мечтает о возможности зарабатывать себе на жизнь случайными заказами — примерно так, как это будут потом делать «свободные художники» XIX или XX века. Таким способом, считает

Моцарт, он сможет прославиться. Как только он своими сочинениями, особенно операми, и виртуозной игрой убедит весь мир в своих способностях, думает он, у него не будет недостатка в возможностях для заработка, будь то на службе у какого- нибудь монарха или же, как мы говорим, на «свободном рынке». О том, почему эта идея была иллюзией, стоит подумать еще раз.

Представьте себе как можно более живо ситуацию. Перед вами молодой человек с необычным, почти уникальным музыкальным талантом. Все его устремления направлены на то, чтобы реализовать этот талант через сочинение музыки, особенно через написание опер. В этом желании кульминацией становится его жажда наполнить смыслом свое социальное существование. Еще будучи очень молодым, он уже создал восемь опер, из которых три («Митридат», «Асканио в Альбе» и «Луций Сулла») с большим успехом шли в Италии. Он знает, что может делать больше и лучше. Он жаждет этого. Но ему надо жить, надо зарабатывать деньги. И, путешествуя по Центральной Европе в поисках места, он наталкивается на непробиваемую стену — в Мюнхене, в Аугсбурге, Мангейме, Париже и нескольких других городах, через которые он проезжает. Очевидно, дело не в том, что там не замечают его необычайного таланта. Если читать между строк его писем, видно, что дело в другом: когда столь молодой человек претендует на способность к совершению чего-то экстраординарного, это, похоже, скорее отпугивает людей, ведающих раздачей должностей.

По поведению, по маниакальной сосредоточенности на собственной музыке, по манере общения с людьми Моцарт не совсем вписывался в придворноаристократическое общество. Нагляднее увидеть, в чем были его трудности, поможет сравнение с другими выходцами из мелкой буржуазии, которым удалось войти в это общество. Вспомним Руссо. Он уже в юности покинул женевскую мелкобуржуазную среду, в которой родился. Во Франции его взяла под покровительство одна знатная дама значительно старше его; она стала его любовницей и помогла несколько неотесанному молодому человеку из франкоязычной Швейцарии стать цивилизованным в придворном смысле этого слова. Год, проведенный в Венеции, и вращение в салонах придворных откупщиков в Париже обеспечили его дальнейшее формирование в том же духе. В парижских салонах выражали готовность дать шанс явному таланту, если его носитель не был скучным и если его непринужденные манеры соответствовали канонам чувствования и поведения, действовавшим в их кругах. Как писатель Руссо был одним из первых представителей альтернативного движения, которое восстало против господствующего в обществе канона. Весьма сомнительно, что его работы восприняли бы в придворных кругах, если бы он не был там лично известен. В непосредственном общении он обладал определенным «лоском», без которого ему тяжело было бы добиться успеха со своими произведениями, которые по сути восхваляли отказ от этого лоска и преимущества более простого, «естественного» человеческого бытия; а без резонанса в парижском свете