Как только я ступил на палубу, матрос, заметив мои габариты, попросил меня «ужаться», поскольку ему надо закрыть дверь борта. Я выдохнул и «вжался» в Иринку, он подпихнул меня в спину сильными руками и я услышал за собой ржавый скрежет, закрываемого борта. Учитывая неувиденную ватерлинию это прозвучало, как скрип закрывающихся дверей ада. В голове пролетело: «Оставь надежду, всяк сюда входящий» и сразу стало грустно. Хотя, с другой стороны — «надежда умирает последней». Даже с «Титаника» и то, кто-то спасся.
Посмотрим — подумалось — авось пронесет! Ох уж этот русский «авось» прославленный множеством писателей и поэтов. Висит он над нашей страной и над нашим народом как дамоклов меч и, время от времени, когда люди слишком обнаглеют, опускается, убивая их пачками, уничтожая целые села и города59. Взгляд невольно заскользил по окрашенной в синеголубой цвет стене рубки, обнаружив «закладную табличку», на которой был указан год выпуска это посудины (1957) и вместимость пассажиров (128 человек). Да, — засвербило у меня в голове — да тут, только рядом со мной уже человек пятьдесят! Сколько же их всего? Триста? Нет — маловато! Четыреста? Может и поболее! Меня передернуло — думать об этом не хотелось. Еще на берегу, поняв, что попал в западню, я решил — или благополучно доплывем до острова или потонем. Но смерть, когда рядом со мной была любимая женщина, казалась мне совершенно нереальной. В голове не укладывалось, что наше, внезапно начавшееся, и совсем недолго длящееся счастье, вот так, в один момент, может закончиться.
Суденышко загудело, затряслось — чувствовалось, что ему не хватает сил тронуться с места с такой нагрузкой, а потом резко рвануло с места, как только рулевой дал полный ход. В трюме раздался дикий визг, детский плач и крики — видимо вода все-таки хлынула в открытые окна. «Задраить окна! Вашу мать!» — проорал высунувшийся из рубки рулевой и наш «Корабль Дураков» медленно, но верно пошел к Покровским пескам.
К чести рулевого, отмечу, что он настолько точно рассчитал скорость перегруженного теплохода, что удара о причал, которого я больше всего боялся, не было. Судно остановилось в полуметре от него и затем его подтащили чалками…
Я вышел на берег — утренник острых ощущений закончился. Можно было вольготно и глубоко вздохнуть — выжили!
С тех пор я зарекся не лениться и не иметь дело с жадными и глупыми людьми. Поэтому во всех своих предприятиях я старался не использовать труд наемных рабочих.
Много лет спустя я решил посчитать, за какую сумму моряки решили продать свою душу дьяволу и погубить столько народа, да и самих себя. Оказалось, что их души (как это обычно бывает) не многого стоят. Билеты были по 15 копеек. Даже если они загрузили 400 человек, то эта сумма составит 60 рублей! И это на четверых (рулевой два матроса, моторист). Двенадцать рублей на человека — двенадцатая часть моей инженерской зарплаты!