Я рожден москвичом в четвертом поколении, в семье, где к деревенщине и деревне относились предвзято, то есть сугубо отрицательно. Поэтому мое детство и юность прошли в Москве, пределы которой я не покидал до 1979 года, за исключением ежегодных однодневных поездок в подмосковный дом моей тетки и двух выездов в дома отдыха — в 1970 и 1974 годах. И только в возрасте девятнадцати лет, самостоятельно съездив в Ленинград (Санкт-Петербург), а затем и в Калинин (Тверь), я узнал, что кроме Москвы существует огромная страна по имени СССР, по которой, в принципе, я мог свободно передвигаться1. Ведь в наши годы фраза «не ходите, дети, в Африку гулять» была сугубо риторической — а кто нас выпустит? Граница-то на замке, а все мы — под замком. Хотя меня тогда это совершенно не коробило. Понимая, что «нельзя объять необъятное», мне на мою краткую жизнь, хватило бы и стотысячной доли этой страны. Все равно — для меня, малограмотного юноши, каждый ее уголок был «terra incognita» и, соответственно, манил и притягивал.
Став старше, я много поколесил по ней, прочувствовав на себе, что она, на самом деле — рыхлый агломерат различных (а зачастую чуждых друг другу) стран, народов, культур и религий. Это позволило мне осознать тот факт, что Родина — не официальное понятие, а то, что дорого, близко и любо лично тебе, а ни кому-нибудь другому. На Родине не обязательно родиться, главное ощущать свою связь с этим кусочком земли. Лично для меня ни люди, ни язык2 не составляют Родины, они вторичны, первично — знать, что есть такое место на Земле, где ты можешь без прикрас сказать: «Я дома!»3
Кому кажется удивительным, что родиной можно считать то место, где ты не рождался, напомню, что считаем же мы своих любимых родными, хотя родились с ними в совершенно разных местах и в совершенно разные годы.
Меня смешил лозунг «Моя родина — СССР». Проехав по Транссибирской магистрали я увидел много всего, по большей части однообразного, но главное — чужого4. Я не ощущал себя дома ни в Чите, ни в Хабаровске, ни в Свердловске. И не нашел ничего такого, что было бы созвучно моему сердцу. Да было, и красиво, было и загадочно, и интересно, но ничего родного не чувствовалось.
Еще больше меня умиляла Государственная Граница. Почему? Почему я должен считать землю с одной стороны границы — своей, а с другой стороны — чужой? Только потому что наши Правители так разделили зоны своего влияния? А что мне до них? Ведь планета-то одна!
Наше поколение на себе прочувствовало надуманность понятий, и Родины, и Границы, когда после 1993 года моей Родиной стала считаться совершенно иная территория. И граница, которая считалась «священной» изменила свое направление. То, что совсем недавно составляло мою Родину, стало Заграницей и, вообще, чужой, а кое-где и вражеской территорией. Смех один!
