Сегодня представителей племени Аниза довольно много в Сирийской пустыне. Они более двух веков с оружием в руках отстаивали право на жизнь в этих местах и окончательно утвердились там около 1600 г. Однако связанный с ними культ Бражников берет свое начало, по крайней мере, со времен Абу аль-Атахии (748 – ок. 828). Будучи гончаром и поэтом, он стремился уравновесить великолепие Багдада времен великого Харуна аль-Рашида развитием природных способностей человека. Он сказал об этом самому аль-Рашиду, который назначил ему годовое жалованье в размере пятидесяти тысяч монет серебром.
Абу аль-Атахия оставил после себя сборник мистических стихов, снискавший ему славу «отца арабской духовной поэзии».
Круг его учеников (Мудрые) разными способами поддерживал память о своем учителе после его смерти. Для указания на племя Абу аль-Атахии они использовали слово «козел», созвучное названию племени (Анз, Аниза). Факел между рогами козла, которого испанцы превратили позднее в символ дьявола, символизировал для них свет озарения, порождаемый интеллектом (головой) «козла», т. е. учителя из племени Аниза. Его басм (т. е. племенной знак) очень напоминал собой широкую стрелу, называвшуюся лапой орла. Племя Аниза называли также по имени одной из птиц. Этот знак, который ведьмы называли гусиной лапой, стал обозначать места их встреч. Некоторым последователям Абу аль-Атахии, в особенности молодым девушкам, делали небольшую татуировку или наносили другие знаки на тело в соответствии с обычаями бедуинов. Традиция гласит, что после смерти Абу аль-Атахии (до середины IX в.) группа его учеников переселилась в Испанию, которая к тому времени уже более столетия находилась под властью мусульман.
Они продолжали использовать символы и обычаи, связанные с этим племенем, что полностью соответствовало дервишеской практике. Каждый учитель обычно привносит свой привкус в деятельность школы, который изменяется с появлением нового учителя. Это делается для того, чтобы сохранить групповое чувство.[56]
Мы, однако, не хотим этим сказать, что раньше в Европе не существовало более или менее сходных культов. Скорее всего, два параллельных течения, словно бы выпав из видимости, соединились в одно и продолжили свое подспудное существование в новой форме, что весьма напугало средневековую церковь и по сей день остается пикантной тайной для людей самого разного толка. Даже легенды ведьм иногда столь близко напоминают суфийскую любовную поэзию средневековья (в особенности стихи испанца Ибн аль-Араби), что больше по этому вопросу сказать практически нечего.