Суфии (Шах) - страница 305

Кравчего, которому посвящено столь много суфийских стихов, литературные критики обычно считают воображаемой фигурой. Однако в суфийской практике поэмы, посвященные Саки, или же те, в которых он фигурирует, могут относиться к конкретному индивидууму, играющему некую иллюстративную роль в соответствующем процессе, потому что само по себе стихотворение не всегда и не при любых обстоятельствах способно донести необходимую суть. Если оно должно выполнить определенную функцию, настоящий Саки вполне может присутствовать. Мы не располагаем достаточными сведениями о присутствии Саки вне контекста суфийской деятельности. Сиражуддин Али подразумевает суфийскую встречу подобного рода, передавая разговор Саки с суфийским мастером (Ааи-Хуром):

«В афганском городе Газна жил “безумец” по имени Ааи-Хур, который часто шокировал людей своими возмутительными речами – суфийский метод привлечения внимания к чему-либо для того, чтобы подчеркнуть нечто важное. Однажды, а было это в середине XII в., поэт Санаи направлялся ко двору Ибрахима, карающего меча индусов, для того, чтобы преподнести ему хвалебную поэму, посвященную очередному намеченному походу против языческой Индии.

Вдруг Санаи услышал пение, доносящееся из сада. Прислушавшись, Санаи разобрал, что безумец просит Саки принести вина для того, чтобы произнести тост за ослепление султана Ибрахима. Саки стал возражать против этого.

– Разве Ибрахим не великий монарх?

– Он слеп, – сказал безумец, – ибо покидает этот великолепный город ради столь бесполезной цели, в особенности, когда он нужен здесь.

Следующий тост был за Санаи, который подслушивал эту беседу, и за его “слепоту”. Саки опять сказал, что не согласен с таким тостом, потому что Санаи – великолепный поэт и ученый человек.

– Санаи не имеет ни малейшего представления о том, для чего он сотворен, – сказал безумец. – Когда от него требуют действий, он в ответ лишь разражается похвалами владыкам. Этим он занимается всю свою жизнь».

Этот рассказ об обращении Санаи к суфизму передает, конечно, диалог суфийского характера, представленный в формальной манере. Поскольку слова Саки никогда не включаются в тексты стихотворений, мы не располагаем записями диалогов, происходящих во время таких встреч, следовательно, для обычных любителей литературы подобных ситуаций как таковых и не существует.

Большинство апологетов христианства обычно представляло религию (и особенно то религиозное течение, к которому относились они сами) как явление, связанное с определенным временем и относящееся к определенному историческому факту – воплощению Христа на Земле. Какие-либо другие версии истории христианства объявляются ересями. Св. Августин, которого оправдывают тем, что он был взращен в нехристианской (т. е. в неконвенциональной) философии, писал: «То, что называют христианской религией, существовало среди древних народов и никогда не переставало существовать со времени сотворения человека» (Epistolae Lib. I, xiii, р. З). Отклонение христианства от остальных религий, несомненно, было результатом сознательного действия – решения рассматривать события, связанные с жизнью и смертью Христа, как единственные в своем роде, а не как часть некоего единого процесса. Надо ясно помнить, что среднему исследователю обычно доступны распространенные версии христианства, которые преобладают благодаря счастливому стечению обстоятельств, а вовсе не потому, что они наиболее точны в историческом или ином смысле.