– Нет-нет, ничего подобного, – зачастил Рюсэй и усмехнулся. – Об этом я могу говорить часами, и еще мало будет. – Рюсэй глянул на Чи, ожидая какой-то реакции, но та сама ждала продолжения. – Характер Мияко достался сложный. Очень милая, заботливая, она частенько сталкивалась с непониманием. Мияко много работала, и не по чьему-то принуждению, а потому что хотела. Она не кривила душой, обо всем имела свое мнение и прекрасно уживалась с тем, что выделяется из общей массы. – Рюсэй сделал паузу. – Рядом с ней я понял, что такое душевная гармония; понял, что могу быть собой. Я не боялся ошибиться, зная, что Мияко мне об этом скажет. Я полностью ей доверял.
– Угу, ясно.
– С Мияко мир становился лучше – цветным, ярким. Я смотрел на нее и думал: «А жизнь-то хороша!»
У Чи кольнуло в сердце.
– Ну вот, треплю языком без остановки. – Рюсэй покачал головой. – Глупо, да? Глупо говорить такое о человеке, которого уже нет.
– Ничего глупого, – возразила Чи. – Это правда.
– Спасибо! Теперь понимаю, почему вы с Мияко так хорошо ладили. Ты очень добрая.
Беседа прервалась, потому что подоспел рамен. Вместе с супом лапшичник принес листок, на котором карандашом нацарапал стоимость ланча.
Лапшичник ушел, и Рюсэй с Чи взялись за еду. Хорош рамен или нет, Чи сказать не могла: после поезда ее подташнивало. В итоге она съела только полпорции, а Рюсэй – все. Либо лапша удалась, либо он проголодался. Потом Рю взял оба рюкзака и повел Чи прочь со станции.
Тремя днями ранее Рюсэй вдруг появился на пороге дома Чи в потемневшей от пота голубой рубашке. Зачем он пришел? Они ведь недавно виделись у матери Мияко.
– Привет! – смущенно проговорил он. – Позволишь войти?
Чи открыла ворота:
– Что же ты не позвонил? А если бы меня дома не оказалось?
– Прости, голова плохо работает.
Рю снял рюкзак и разулся. Семилетний соседский мальчишка выглянул из-за парапета, разделявшего дворы.
– Чи изменяет своему парню! – завопил он. – Я все ему расскажу!
– Заткнись! – рявкнула Чи, и мальчишка убежал, громко хохоча. – Не обращай внимания, – сказала Чи Рюсэю. – Этот говнюк вечно меня достает.
Рюсэй кивнул и сумел улыбнуться.
Чи пригласила его в дом.
– Ну, Рюсэй, какими судьбами? – спросила она и угадала ответ, не успел он открыть рот.
Единственным, что связывало Чи Оно и Рю сэя Янаги, была Мияко Сумида. Для Рюсэя других девушек не существовало – только Мияко, и никого, кроме нее. Мияко погибла, кому теперь достанется безбрежное море внимания Рюсэя?
– Пожалуйста, садись, – попросила Чи, показав на диван.
Гостиная внезапно показалась ей голой. Пару недель назад мама Чи прочла книгу о дзен-эстетике и вдохновилась не на шутку. В итоге она убрала из гостиной большую часть мебели и электроники, даже от телевизора избавилась. Остались лишь Г-образный диван с обивкой из небеленого хлопка, круглый журнальный столик и сосновый стеллаж.