Нет, для сомнений сейчас не время. Набрав в грудь побольше воздуха, Чи крикнула:
– Рюсэй, подожди, пожалуйста!
Крик эхом разнесся по темному лесу. Чи замерла. Рюсэй ее услышал? Нужно крикнуть еще громче?
Секундой позже Чи ослепил яркий свет, направленный ей в лицо. Она прищурилась.
– Чи, это ты?
Заслонив глаза, Чи попыталась ответить, но мысли путались.
Рюсэй подошел к ней:
– Что ты здесь делаешь? Ты вся дрожишь!
– Ты не должен сводить счеты с жизнью! – Чи схватила его за руки. – Мияко этого не хотелось бы.
Рюсэй выдержал паузу, потом расхохотался:
– С чего ты решила, что я готов свести счеты с жизнью?
Чи отпустила его руки:
– Ты среди ночи пошел в лес один.
– Мне не спалось, и я решил прогуляться.
– Прогуляться в лесную чащу? – уточнила Чи, прищурившись.
– Ты права, – вздохнул Рюсэй. – Мне нужно кое-что сделать. Прости, что испугал тебя, но я не намерен следовать примеру Мияко. Есть человек, который нуждается в моей заботе.
– И кто это?
Чи не ожидала, что Рюсэй ответит, но он ответил:
– Моя сестра. Я не смог бы ее бросить, особенно потому что знаю, как больно терять родных и близких. – Рюсэй тепло улыбнулся. – Нельзя ходить в лес без фонарика. А если бы ты заблудилась?
– Но ведь направляешься ты…
По тропке они вместе дошли до дерева, на котором повесилась Мияко. Белые розы у подножия еще не завяли, хотя возложили их почти день назад. Белые лепестки, покрытые тонким слоем росы, полностью сохранили свежесть.
Сквозь кружево листвы лунный свет падал на розы, даря им сияние и почти неземную красоту.
Чи отвела глаза. Они с Рюсэем стояли в тишине, нарушаемой шелестом листьев в кронах деревьев и жужжанием ночных насекомых.
– Я добрался сюда за сто двадцать восемь шагов, – вдруг объявил Рюсэй.
– Что что? – спросила Чи, повернувшись к нему.
– Сто двадцать восемь шагов, – повторил Рюсэй. – Я считал шаги от двери своей комнаты.
– Зачем?
Рюсэй пожал плечами:
– Когда я расстроен или взволновал, то начинаю считать. Что угодно пересчитываю, любую мелочь. Главное – считать. Меня это успокаивает. – Рюсэй замолчал и поскреб затылок. – Сюрно, да?
Чи покачала головой:
– Каждый снимает напряжение по-своему. Когда у тебя появилась эта привычка?
– Лет в семь. После того, как в семье случилась трагедия.
– А-а… – протянула Чи. Не желая лезть в личную жизнь Рюсэя, других вопросов она не задавала.
Рюсэй сел на корточки, вытащил из кармана куртки прямоугольную жестянку и положил на землю.
– Что в ней? – спросила Чи.
– Письма Мияко, – ответил он. – Я решил закопать их здесь, хотя так и не понял, что с ней творилось.
В горле у Чи встал ком.