– Можно, – неожиданно ответил Борис.
– Так что же ты надо мной издевашься! – рассердилась Соня. – Трудно сразу сказать?
– Трудно. – Он снова усмехнулся этой своей совсем новой злой усмешкой. – Не столько сказать, сколько сделать. Можно лечь под них и развернуть редакционную политику в нужном им направлении.
– Но ты же не станешь… – начала она.
– Я подумаю.
Соня хотела спросить, о чем он собирается думать, но Борис не дал ей произнести ни слова – быстро притянул к себе, обнял так, что она вскрикнула, и стал целовать исступленно, и раздевать, и, положив ладони ей на плечи, слегка подтолкнул ее вниз. Это движение показалось ей не страстным, а жалобным. Она села на пол перед ним, и он расстегнул джинсы с таким стоном, нетерпеливым и благодарным, что вместо желания, которое всегда возникало от близости с ним, ее тоже пронзила одна лишь жалость.
Но не любви ли все это принадлежит – и страсть, и жалость, и сердечный трепет, и телесный?..
«Женщинам с такой внешностью можно не заботиться ни о чем».
Соня думала так каждый раз, когда входила в кабинет Инги. Каждый раз, впрочем, отмечая, что та заботится как раз о многом: об одежде космической дороговизны, и о коже, сияющей после аппаратного ухода, и о сережках, бриллианты в которых так велики, что кажутся осколками горного хрусталя.
Обо всем этом – что лицо у Инги выглядит как яблоневый цветок благодаря бьюти-салону, и в ушах не горный хрусталь, а именно бриллианты, и неброская белая рубашка с едва заметной черточкой, вышитой красным шелком на манжете, стоит больше, чем корректор получает за полгода, – Соня сама не догадалась бы. Однако в издательстве, к ее удивлению, нашлись специалисты по таким вопросам, они и просветили, хотя она никого об этом не спрашивала.
Но зачем ей знать, сколько стоят серьги? Хватает того, что с Ингой приходится работать. И не просто работать, а выполнять ее указания.
Указания эти были чудовищно непрофессиональны. Когда Инга впервые сказала, что все обложки теперь будет делать новый дизайнер, а вскоре появились и первые образцы этих обложек, Соня глазам своим не поверила. Это было так примитивно, что вызывало неловкость. Уверенный позавчерашний день. Не то что вне стиля Издательского дома Шаховского, но вообще вне всякого стиля.
– Это понятно людям, – отрезала Инга, когда Соня попыталась объяснить, что нельзя предлагать такое современной школе, да и никому нельзя такое предлагать. – И это приемлемо по цене. Я вообще здесь про бизнес, чтобы вы понимали.
– Я не верю, что вам это нравится, – глядя на тонкий, как волос, платиновый браслет на ее запястье, сказала Соня.