– Речь не обо мне.
Граница между нею самой и какими-то абстрактными людьми, к которым относились и учителя, и школьники, и Соня, была проведена Ингой безоговорочно. И так же безоговорочно было обозначено, что оценка ее решений в Сонины компетенции не входит.
Направление этих решений вскоре стало понятно. Инга следовала в этом направлении с уверенностью бульдозера и с тем же, что у бульдозера, отношением к сложным конструкциям на своем пути.
– Инга, мы не должны расторгать договор с Алексеевым, – с порога сказала Соня.
Она пришла к ней в кабинет именно для этого разговора и не видела необходимости в пустом предисловии.
– Я его уже расторгла, – не отводя взгляда от монитора, ответила та.
– Почему?
– Потому что мы можем получить тот же продукт дешевле.
Продуктом она называла учебное пособие по физике для старших классов.
– Вы уверены, что это будет тот же продукт? – поинтересовалась Соня.
Ровный тон давался ей с трудом. Молодой профессор Алексеев работал в ЦЕРНе. Он писал так увлекательно, что от его книг невозможно было оторваться даже человеку, далекому от интереса к адронному коллайдеру, бозону Хиггса и прочим подобным явлениям. Премия «Просветитель», из-за которой Соня обратила внимание на блистательного Алексеева, лишь подтверждала это.
– Уверена, – ответила Инга. – Мы пригласим кого-нибудь другого, и он напишет не хуже.
Кого-нибудь!.. Соня вспомнила, какой трепет и даже ужас охватывал ее, когда она только начинала издавать учебники. «Я же ничего в этом не понимаю! Я же никого не знаю!» – эти слова являлись ей тогда буквально воочию, как надписи на пиру Валтасара. И откуда люди черпают такую уверенность в своих силах? Впрочем, такую уверенность, вернее, пустую самоуверенность имеют только такие люди, как Инга. И ниоткуда им ее черпать не нужно, они из нее одной и состоят.
– Тогда сообщите, пожалуйста, профессору Алексееву, что договор вами расторгнут, – постаравшись, чтобы ее голос звучал ровно, сказала Соня.
Инга наконец оторвалась от экрана. В ее фиалковых, причудливого разреза глазах изобразилось искреннее удивление.
– Я? – переспросила она. – Это не мой уровень. Сообщите сами.
Соня хотела уже возмутиться, что это не она расторгла договор, что… Но тут же поняла, что сообщать об этом Алексееву действительно придется ей, и дело не в распределении компетенций. Это она позвонила ему полгода назад, она встречалась с ним в кофейне возле родительского дома в Подсосенском переулке, когда он приехал из Швейцарии, с ней, а не с Ингой он за гранатовым кофе обсуждал подробности будущей работы, она слышала в каждом его слове то соединение дотошности и воодушевления, которое присуще только одаренным и знающим людям… И зачем все это предавать, разрушать, и как можно не выронить даже, а просто отбросить такую драгоценность?!