– Ты шутишь? – Костя сложил брови домиком. – Обычно в нашей компании я этим занимаюсь.
– Нет, – возразил Никита, – все серьезно. Я рассказывал об этом случае…
Он запнулся: говорить или нет?
– Мне, – продолжила Тина. – Когда мы были на чердаке.
– Да, – с сожалением произнес Даня, – не так ты девушек окучиваешь. Не так. И не тех.
Никита пересказал друзьям увиденное, а потом они принялись обсуждать, что значит «между землей и небом»?
– Аэропорт, – сказала Тина. – Место, где люди и самолеты взлетают и приземляются.
Никита обдумал: похоже.
– И что теперь делать? – спросил он.
– Я бы нашла родителей мальчишки и передала им. Может, это шанс? – Оля была серьезна.
– Только лучше анонимно, письмо им в почтовый ящик брось, – добавил Даня. – А то ведь не поймут, а ты заколеблешься объяснять.
– Так и сделаю, – Никита был с ними согласен. – Чей ход? И давайте читать вслух, что выпадет. Это не просто игра.
Перед тем, как первый раз бросить кубик, Нина загадала желание: «Хочу разобраться в себе». Может, с чьей-то точки зрения дурацкое, но для нее необходимое. Ну не миллионы же просить с прекрасным принцем в придачу! Правила лучше соблюдать: раз так положено, значит, Нина так и поступит. А потом с игрой стало твориться неладное.
Помимо Никиты, подсказки достались Дане и самой Нине. Повторилась та же ситуация, что и с Никитой – окружающие видели совсем другие надписи, чем игроки. Дане выпало: «Ты ищешь истинную любовь. Но готов ли ты ради нее пожертвовать жизнью?» Никита и остальные прочитали: «Любовь белокурой мавки, что может быть слаще?» На открывшейся створке была нарисована блондинистая девушка, одетая в льняную рубаху. Ее обнаженное плечо призывно белело.
– Мавка – это же покойница? – наморщил лоб Костя.
– Дух умершего в образе живого человека, – уточнила Тина.
Нина читать свое отказалась наотрез. Она резко вышла из комнаты и вернулась лишь через пять минут.
– Да что с тобой? – Даня решил перевести все в шутку. – Это же игра.
– Это не игра, – отрезала Нина, – и мне страшно. И вы разве не заметили, что она и книга одинаково называются?
– Думаешь, это что-то значит? – отмахнулся Даня. – Наверное, игру по книге создали, вот и все.
– Давайте бросим, – предложил Никита. – Уже десятый час, можем пораньше лечь, все равно темно уже.
Комнату освещали две керосиновые лампы и свечи, для похода в туалет был припасен металлический фонарь.
– Нет, – заартачилась Нина, – я хочу знать, чем все закончится.
Иногда на нее находило, она была в курсе об своей особенности, но особо не сопротивлялась: у человека должны быть недостатки. Именно это делает его человеком. А еще Нина не любила, когда привычный мир скатывался в мистицизм. Все эти красные нитки на запястье якобы от сглаза, все эти слова-обереги: «Все мое со мной, все твое с тобой. Чужого не надо, но и свое не отдам». На дворе двадцать первый век, люди скоро полетят на Марс, а кое-кто застрял в Средневековье и готов лечиться засушенной лягушачьей лапкой. Все эти домыслы об информационном поле вокруг Земли, о выходе в коллективное бессознательное из той же области – одна бабка сказала.