«Бездна – без дна», – Оля мысленно хихикнула.
Можно посмотреть в окно. Вдруг и волков нет и в помине, и луна обратилась в чахлый месяц на последнем издыхании? Хотя последнее вряд ли, в комнату пробивается свет. Да и в окно глядеть – спасибо, не надо. А то мало ли что можно там увидеть. Например, морду существа, притворяющегося волком. Олю передернуло. Зачем она вновь об этом подумала? Ноги свело судорогой, хотелось поджать их под себя, вернуться в безопасную позу эмбриона. Разнылся живот – спазм. Оля с трудом подавила поднимающуюся панику.
Она повернулась на другой бок. Зря она выпила две кружки чая, хотелось в туалет. Оля постаралась расслабиться и не думать про это, но выходило плохо – от этого не отмахнуться. Желанием идти туда через темные сени Оля не горела. Но и обмочить постель и собственную одежду тоже.
«Обмочить – моча», – из Оли вырвался нервный смешок.
Она вновь поднялась. Заодно и порасспросит Даню по дороге. Похоже, он не хотел говорить при Нине.
– Даня, ты меня до туалета не проводишь? – попросила Оля.
Глава тринадцатая. Три искушения Дани
Даня был уверен, что Оля видит третий сон, как она вновь встала.
– Не проводишь? – спросила она.
Даня взял фонарик и пошел впереди. Луч выхватывал куски деревянного пола, цветные половики, обувь, оставленную ребятами под вешалкой с одеждой. Затем Даня осторожно приоткрыл дверь в сени и посветил: все нормально. Так же аккуратно он поступил и с дверью в пристройку, задержавшись на пороге. Тоже спокойно. Он пропустил Олю.
– Одна нога там, другая здесь, – пошутил он.
Оля вымученно улыбнулась. Даня приобнял ее и уткнулся в волосы:
– Все будет хорошо, обещаю.
Оля скрылась в туалете, а Даня принялся ждать. Оля ранее спрашивала, не сталкивался ли он с чем-то необъяснимым, но Даня промолчал. Он не мог ни с кем этим поделиться, так как все воспоминания постарался задвинуть поглубже, потому что не был уверен, что то, что случилось, произошло не по его вине. Это началось меньше года назад. Как-то вечером после чаепития Даня сполоснул кружку и поставил ее на дно мойки. Он смотрел на чашку, из крана лилась вода, и неожиданно Даня подумал: «Сейчас чашка опрокинется набок и расколется на две части». Мысль была не его, а словно Даня оказался приемным устройством и уловил чей-то сигнал. Его охватило странное состояние – сейчас что-то произойдет, не может не произойти. Через секунду предчувствие сбылось: кружка опрокинулась и разбилась на две части.
Ругать его не ругали. За что, за чашку?! Даня был младшим ребенком и всеобщим любимчиком. Баловали не только родители, но и старшие сестры, которые все Данино детство нянчились с ним по очереди. Но Дане показалось важным объяснить своим, что он не виноват. Родные всерьез его слова не восприняли, друзья тоже отмахнулись. Костя еще прошелся про телекинез и экстрасенсов-недоучек, которые вместо полезных навыков только ломают все. И Даня замолчал.