Эльза осталась позади вместе с наполовину выкопанной могилой. Тина запомнила предостережение подруги, но оно ничем не могло ей помочь. Тина чувствовала, что мертвых тянет к ней. Или ее к ним? А как разорвать эту связь, она не знала. Впервые она испытала сомнения из-за того, что избегала мертвых. Они не виноваты, что больше не к кому обратиться. Это только в фильмах медиумы косяками водятся, в реальной жизни таких людей мало. Но и брать на себя чужой груз не хотелось. И да, это могло плохо кончиться.
Обстановка вокруг все больше походила на мистический фильм, снятый на черно-белую пленку. Черное небо с лампой-луной и белый снег с силуэтами деревьев, заборов и домов. Между ними попадались могилы с крестами, словно кладбище перебралось в деревню. Тина не удивлялась: сегодня Самайн – праздник мертвых. Немудрено, что этой ночью она встретит гораздо больше их, чем живых. Это их право, их время.
Тина свернула на аллею. Тени огромных деревьев падали на снег темным ковром. Тина шла по дорожке, а над головой смыкались огромные ветви, образуя туннель. Стволы плотно примыкали друг к другу, и Тина невольно подумала, что в случае опасности выбраться отсюда будет сложно.
На одной липе висел куль. Тина подошла поближе и увидела, что это повешенный. Нестарый еще мужчина, просто одетый. Он открыл глаза и посмотрел на Тину. Она прошла мимо. Сразу же после этого раздался треск обрываемой веревки и шуршащий звук – словно что-то тяжелое волочили по земле. Оборачиваться Тина не стала.
Дальше покойников стало больше. Они висели на каждом дереве по несколько штук, будто новогодние игрушки на елке. Парни и девушки, мужчины и женщины, старики… Все, как один, открывали глаза, когда Тина подходила, а затем срывались вниз. Они брели, ползли, шагали за ней, она слышала лишь ошметки их разговоров.
– Это все водка. Сам не знаю, зачем петлю на себя накинул.
– Да я слышу – жена идет. Думал, она успеет меня вытащить. А ее соседка отвлекла.
– Я не хотела! Я собиралась на похоронах сказать всем, что они уроды и меня не ценили, а оказалось, это по-настоящему.
– Не жалею ни о чем. Не было у меня причины жить, не было. Пусть родные поймут и простят.
Тина не вслушивалась в слова, но они проникали в нее мимо воли. Забивались в уши как затычки, зависали мыслями в ее голове. Тысячи и тысячи тех, кто затянул узел на шее, тех, кто совершил последний шаг.
– Они уже дверь ломали, и тогда я прыгнула с десятого этажа…
– Я думал, там выход. Оказалось, окно. Это все из-за дряни, которую я выкурил.
– Мне не с кем было поговорить. Совсем не с кем. Вы представляете, что это такое?!