— Да ты преступник!
— Дорогой мой, я обыкновенный ученый. Кюри облучались рентгеном, а я… Мне ведь их тоже, как детей собственных, жалко, поверь.
— Лицемер! Я ухожу.
— Не забывай, что твой уход — кратковременное явление. Приказ об увольнении в твоей районной больнице уже подписан. Ты принят в наш штат. И последний дружеский совет — прошу не сопротивляться. Вспомни «В круге первом». Вспомнил? Вот и молодец. Следующие эксперименты будут гораздо человечнее, и в твоих силах сделать их такими. А за Юферова не беспокойся, он вспомнит всё, в нужное время, не сразу, постепенно. Видишь, я тоже бываю гуманным.
Саня лежал на диване и с изумлением ощупывал свою голову. Какие-то смутные воспоминания о выходных его неясно тревожили. Пора на работу. Какой сегодня день недели? Пока непонятно, но раз будильник звенит, значит, рабочий. Одновременно с будильником откликнулся телефон.
— Да.
— Юферов Александр Сергеевич?
— Да, слушаю.
— У вас на столе лежит больничный лист, на работу можете не ходить. Сегодня понедельник, чтобы Вы знали. Не советуем Вам отлучаться из дому и названивать на работу или кому-нибудь ещё. Отдыхайте.
— Кто это, чёрт возьми?
— Голубчик, минут через пять к Вам вернется память, и Вы всё поймете. До свидания.
Трубку быстро положили. Пять минут. Что я должен вспомнить? А что я делал вчера вечером? Не помню. Может, меня без чувств с какой-то попойки дотащили до дома? Кажется, в пятницу с мужиками должны были пойти в сауну. Ну, не наклюкался же я до такой степени, что два дня выпало из головы начисто? Славке, что ли, позвонить? Или подождать минут пять? Вдруг все само прояснится. Какая-то сила подняла его с постели. Он подскочил, перед глазами промелькнула мгновенная зарисовка его самого с руками в крови. Галлюцинации… ну да, точно, третья стадия алкоголизма скоро наступит, пью, будто печень как у Железного Дровосека. Пора заканчивать. Он подошел к зеркалу.
М-да… Ну и рожа у тебя, Шарапов. Дрябло отвисшие мешки под глазами, взгляд замутненный, волосы спутанные. Неприглядный видок, будто сорок лет уже. Да и седина лезет, уже по волоску не повыдергиваешь. Губы потрескавшиеся. Странно, вроде, раньше я не сильно присматривался к своему отражению. Все-таки не внешность красит мужчину. Он взглянул на руки. Под ногтями запекшаяся кровь. Чёрт, где я был, сейчас звоню… Подходя к телефону, зацепился неуклюже за стол ногой. Легкий шелест упавшей бумажки. Действительно, больничный лист на неделю. Кто же такой заботливый? Звонить или нет Славке? И что я его спрошу, мол, не помнишь ли ты, где я был вчера? Конечно, плевать, что он подумает, но явным шизофреником с провалами в памяти выглядеть не хочется. Что же было?