Чёрное и Белое, повторял Лёня, ходя по комнате и жестикулируя, хотя обычно берёг свои движения для сцены, Чёрное и Белое сливаются, и получается Серое. Да, госпожа Серость, которая правит миром. Серость, которая не видна сразу, люди разучились смешивать краски в своем сознании, и уже не видят конечный результат.
А ведь это так легко. Смешаем белую краску с красной — и получим жемчужно-розовую жизнь. Красную смешаем с синей — и получим фиолетовые сумерки. Зачем столько краски, спросишь ты, продолжал Лёня, не обращая ни малейшего внимания на Колю, так и застывшего с открытым ртом, зачем столько краски, но я подозреваю, что именно за этим мне и дали в руки кисть — чтобы я мог показать людям, что получится.
«Мелкие дела, заботы, суета… Вот то, чем люди занимаются денно и нощно. Окружая себя «умной» техникой, которая в итоге не освобождает время, а занимает его — все для того, чтобы прикрыть ПУСТОТУ. Для чего цивилизация и неукоснительное движение вперед, если люди разучились думать? Думать больше не нужно — есть техника, делающая все по одному нажатию кнопки, есть СМИ, которые решают, какому общественному мнению быть у народа, есть чиновники, которые уж точно знают, что, когда и в какой последовательности ты должен делать. Получается странная ситуация — мы им зачем-то нужны, этим вещам, чиновникам и тем, кто это все якобы «осмысливает». А в итоге, если взглянуть на жизнь, отбросив каждодневные заботы, получается, что кто-то ест, пьет, спит и снова ест, спит, пьет, а кто-то хаотично бьётся об лед, с нулевым результатом. Но если тот, кто бьётся об лед, не будет этого делать, спящий не проснется, жующий не остановится. Творец привлекает к себе внимание не потому, что ему хочется эпатировать публику, а потому, что всегда есть хотя бы один зритель, или читатель, или слушатель, который не может жить как просто насекомое, ему жмут повязки на скрученных крыльях».
Чёрное и Белое — это день и ночь. Когда они соединяются, люди уже не могут сопротивляться, одни видят только Белое, и восхваляют двух сестер, другие видят только чёрное, и просто боятся.
Знаешь, попахивает политикой, заключил Коля. Что ты понимаешь, возмущенно ответил Лёня, художник и политика — две вещи несовместные. Политика — это низкая субстанция, это грязная возня, это борьба за кусок хлеба. Художник — служитель чего-то высокого, в конечном счёте — самого Бога. Художник не должен вникать в то, что называется политикой.
«Иногда мне кажется, что власть зла в этом мире неодолима, но я сопротивляюсь этому, пытаюсь что-то делать, и этого у меня уже никто не отнимет. Возможно, я счастливый человек, потому что судьба ко мне благосклонна, и я могу заниматься тем, что считаю делом своей жизни. Каждый раз я пытаюсь соотнести то, что сделал, с Богом и понять, чего больше — добра или зла в том, что я сотворил».